Татарин. Helga Duran

глаза какого-то нереального цвета. В машине они мне казались ярко-зелёными, словно малахит. Мне подумалось, что девчонка носит линзы, но сейчас на солнце в радужке появились серые вкрапления, как у нункирхенской яшмы, и я понял, что это естественный цвет её удивительных глаз. Идеальная, почти прозрачная кожа, тронутая чуть заметным румянцем. Длинные каштановые волосы, словно водопад окутывают хрупкие девичьи плечи. Ветер играет прядками так заманчиво, что хочется самому попробовать их шелковистость на ощупь. Сиськи под объёмной кофтой не видно, а ножки у Софии что надо. От женихов, наверное, отбоя нет?

      Может, и мне её трахнуть? Больно красивая, сука.

      – Не надо, пожалуйста, – едва слышно выдыхает София. – Вы мне скажете, кто вы такие?

      – Тебя это не должно волновать, София, – отвечаю, по-прежнему глядя на неё через телефон. – Папочке привет передай, помаши ему ручкой, пока ещё можешь.

      Её бы в кино снимать, а не на мобилу. Чем дольше смотрю на сучку, тем сильнее она мне нравится.

      Подхожу к ней вплотную и на каком-то инстинкте нюхаю её волосы. Пахнет чем-то чистым, мягким, словно нежный бутон цветка едва распустил свои лепестки.

      – Отпустите меня! Пожалуйста! – жалобно просит София. – Папа заплатит вам, сколько скажете.

      Я не собирался с ней разговаривать. Не хотел. И насиловать её не хотел. Без меня есть кому. Мои бойцы смотрят на Софию, как голодные псы на кусок сочного мяса. Только и ждут моей команды.

      – Конечно же, он заплатит, – тихо говорю я, проводя подушечкой большого пальца по дрожащей верхней губе девчонки. Её рот будто создан для поцелуев, но сегодня ей выпала не та карта, так что в глотку ей напихают кое-чего другого. Должно быть, насиловать такую малышку одно удовольствие? Я почувствовал, что меня ведёт не туда, что я ухожу от плана, поддаваясь жалости. – Но сначала пусть посмотрит, как его доченька расплачивается за его грехи! Ты мне нравишься, крошка! Я не стану тебя долго мучать и убью быстро, обещаю. Хочешь пожить подольше? Будь послушной девочкой! Раздевайся, София! – стараюсь, чтобы приказы звучали чётко, чтобы никто из моих бойцов даже не заподозрил, что я колеблюсь. Надо взять себя в руки и довести дело до конца! – Делай, что говорю, если не хочешь, чтобы тебя отпиздили для начала.

      – Пожалуйста! – расплакалась девчонка. – Давайте дождёмся папу? Я… Ещё ни с кем… Я девственница…

      Как будто это что-то менят? Врёт! Пиздит для вида. Я не должен ей верить, не обязан. Да и какая нахуй разница, если я всё равно собираюсь её прикончить? Сейчас девственница, через пять минут уже нет.

      – О! У нас тут целка! – заржал Митяй. – Босс, можно я тогда буду первым?

      – Валяй! – бросил я ему и отошёл от Софии.

      Снова захотелось курить, но я не мог отвести взгляд от Митяя и Софии. Смотрел, как хватает её, словно куклу, как швыряет на траву. Она такая маленькая по сравнению с ним, по сравнению со всеми нами. И такая беззащитная…

      Крики Софии звоном бьют по барабанным перепонкам. Я знаю, что никогда не смогу их забыть, как и того, что сейчас произойдёт.

      Меня