Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник). Владимир Поселягин

делами, облокотившись правым плечом о колесо повозки. Когда у моста проезжающие танки сломали доску настила, старшина обрезал ее, обстрогал, и у меня получился столик. Я клал доску на колени и спокойно на ней писал, чем в данный момент и занялся.

      – Немцы? – испуганно спросил Зинаида Михайловна.

      – Скорее всего, да, – кивнул я, придирчиво изучая, как заточен карандаш. Оказалось, недостаточно, поэтому я передал его подошедшему Семе, чтобы тот его подточил. Семен уже налил воды в ведро для Красавца, так что был пока свободен.

      – Близко? – продолжала допытываться Зинаида Михайловна.

      – Это бомбежка, далеко… У вас вода закипела, вы не отвлекайтесь, – заметил я.

      Когда мы заканчивали завтракать, до этого сидевшая задумчиво Зинаида Михайловна не выдержала и осторожно спросила:

      – Михаил, извини, конечно, что я спрашиваю, но я должна знать. Олег говорил, что ты… юноша надежный, но все-таки можно посмотреть какие-нибудь документы?

      – Почему нет? – ответил я и, поймав в тарелке кусок тушенки, отправил его в рот. У меня было три тарелки. Из одной питался я как раненый. Мне ее поставили на доску, используемую для письма. Остальные находились в шкафчиках, Зинаида Михайловна решила их не использовать, чтобы в семье была солидарность. Так что семья… Ивановых ела прямо из котелка. Ложек не хватало, поэтому передавали друг другу.

      Когда я закончил завтракать, отдал Ольге грязную тарелку – помоем, когда встретим какой-нибудь водоем – и скомандовал отъезд через десять минут, отправив детвору в «кустики». Последних не было, поэтому они бегали в пшеницу, устроив там догонялки. Про то, что в ста метрах лежат два трупа, уже все как-то подзабыли. Война уже начала оставлять свой след в душах и умах людей.

      Заметив, что ко мне подковыляла Зинаида Михайловна, я вздохнул и достал документы. Та внимательно ознакомилась и даже с некоторым уважением вернула. Стало ясно, теперь у нее вопросов о моих полномочиях больше не возникнет. Да и заметно рада она была, что я не простой паренек, а какой-никакой представитель власти, да еще вооруженный.

      Пока мы завтракали, по дороге проехало пяток машин. В основном грузовых. Вот и в этот раз, завывая моторами, появились три старых полуторки с крытыми кузовами, двигавшиеся в сторону фронта, только в этот раз они не проехали мимо, а остановились. Из передней машины выскочил невысокий живчик в форме командира, но без фуражки, и стал осматривать трупы воров, блестя лысиной.

      – Сенька! – крикнул я. – Беги к военным и приведи врача. Мне перевязку сделать надо.

      – Кто это? – спросила учительница, тоже разглядывая грузовики.

      – Похоже, машины какого-то госпиталя или медсанбата. Тот живчик если не врач, то военфельдшер. У меня рана все-таки кровит, не показалось. Посмотреть надо и перевязать.

      Живчик, осмотрев тела, озадаченно почесал затылок, посмотрел в нашу сторону и, заметив Сеньку, сделал несколько шагов навстречу. Несколько