Книжный тетушки Винни. Валери Вуд

мамы.

      Конечно сейчас город сильно изменился, бабушка не раз упоминала это в разговорах. Новая станция, наземное метро до столицы, спортивный комплекс, новый торговый центр. О многом она была не в курсе, но город стремительно развивался, оставаясь все же спокойным и тихим. Как-то грустно, я боюсь однажды, вернувшись в этот город не узнать его и окончательно потерять ценные воспоминания.

      Пока я путешествовала по собственным мыслям, Лиза помыла посуду и ушла в ванную. Поняв, что подруга может увидеть разбросанную красную ткань, налила себе еще чаю, готовясь к долгому рассказу. Сама не знаю зачем, но мне отчего-то хотелось рассказать ей все, ничего больше не скрывая. Может быть услышав правду подруга сможет дать мне дельный совет.

      – Ань, а что у тебя в комнате за погром? Какие-то красные тряпки, – поинтересовалась Лиза, вернувшись ко мне.

      – Сядь, – грустно улыбнувшись, попросила я, собирая остатки сил в одну кучу. – Как и говорила это будет долгий рассказ, и прежде чем я перейду к событиям вчерашнего дня, думаю тебе стоит узнать и о другом, – уже на этом подруга заметно напряглась, отставив в сторону свою кружку.

      Начать труднее всего, так бывает всегда и во всем. И стоит лишь заставить себя, подтолкнуть к чему-то, как в какой-то момент все происходит само. Стремительно, порой вводя в состояние истерии, или же заставляя рыдать. А порой, опустошая настолько, что эмоции становятся чуждыми и непонятными.

      Рассказывая Лизе правду моей жизни, я испытала именно это. До произошедшего с мамой шло туго, обжигая горло слезами и кислотой прошлого. Словно отец мог услышать это и наказать, лишь за упоминание их ссоры.

      Саму их ссору в тот день я помнила смутно, особенно причины. Помню лишь страх, желание удержать маму и утро, когда мой мир впервые рухнул. Конечно история до этого момента не обошлась без светлых лучей, где были поездки к бабушке и дедушке. Добрая тетя Винни, дарившая мне книжки и раскраски. Разные встречи, где были вкуснейшие шашлыки и добрые друзья мамы, с детьми которых я играла. Вспомнив это, на лице невольно появилась улыбка, сразу же померкнувшая в слезах боли от потери.

      Лиза охала, прикрывая рот ладонью, пытаясь скрыть слезы, каждый раз, когда рассказ затрагивал наказания. Шрамы, лишения, крики и попытки излечить страх. Я с детства боялась собак, и отец решил это излечить, лишь усугубив проблему.

      К концу, когда перешла к событиям вчерашнего дня, внутри не осталось ничего. Щеки горели от слез, во рту пересохло, а Лиза сидела уже рядом, еле сдерживаясь.

      – Мне страшно, – в самом конце, устав от долгого монолога, произнесла я.

      Подруга молча прижала меня к себе, позволив излить остатки боли и слез. Она тоже плакала, ей тяжело узнав всю правду. Испытав чувство вины за это, сильно прикусила щеку с внутренней стороны.

      – Ты часто говорила о бабушке и прежде, – начала Лиза, спустя несколько минут отстранившись от меня. Она улыбнулась и коснувшись моего лица, начала вытирать остатки слез чистой салфеткой. – Понимаю, это не самый