Остановка в Буфорде. Дорога, что ведет назад. Алиса Апрель

от влаги. На его размытые контуры. Джек уже давно хотел сделать ремонт в кабинете. Видимо пришла пора.

      ‒ Мишель?

      ‒ Нет, я поняла, что всё это опыт и не стоит зацикливаться, ‒ она вздрагивает и переводит взгляд на Джека. Лицо ее порозовело, глаза стали влажными. ‒ Вы это очень доходчиво объяснили. Но знаете, на днях мой бывший муж пришел извиняться…

      ‒ Вот как? И что вы сделали? ‒ он плавно вынул бумажный платок из картонной коробки на столе и протянул ей.

      ‒ Послала его ко всем чертям! ‒ Мишель махнула рукой и рассмеялась, ‒ но сначала я чуть его не простила. Снова.

      ‒ О, как, ‒ Джек улыбнулся.

      ‒ Да. Я почувствовала огромнейшее удовлетворение, что не приняла его. Ведь он бы снова мне врал, а я бы снова жаловалась из-за этого. А ведь я даже не жила! Я только и делала, что пыталась спасти наши отношения… ‒ Она замолчала и сделала глоток воды из стакана.

      ‒ Мишель, вы очень сильная женщина, хоть и такая хрупкая снаружи. Нужно ценить себя. А его патологическая ложь ‒ это ведь психологическая проблема. И он, как я понимаю, не хочет ее решать, ‒ Джек снова щелкнул ручкой и мягко улыбнулся.

      ‒ Да, вы правы. Я много раз ему говорила, но он лишь выставлял меня чокнутой. Будто я все придумываю. Надо же…

      ‒ Хм.

      ‒ Сейчас, когда я, наконец, обрела свою ценность и поняла, что хочу большего, чем пытаться кого-то или что-то спасать, я готова. Готова к новому. Готова становиться лучше не ради кого-то, а ради себя! Я будто вышла из коматозного состояния, Джек.

      ‒ Рад это слышать… Кстати, миссис или мисс уже?

      ‒ Пока что миссис. ‒ Мишель рассмеялась и поджала губы. ‒ Суд еще не вынес постановление. Но вскоре все решится.

      Джек кивнул, сдерживая улыбку. Он действительно рад за Мишель. Когда она впервые переступила порог его кабинета, серый бесформенный балахон словно скрывал её от всего мира. Глубокая депрессия оставила на её лице свои метки – темные круги под глазами и потерянный взгляд. Разговорить её было задачей не из лёгких: каждый её ответ был коротким, словно она боялась выдать слишком много о себе.

      Как и многие клиенты Джека, Мишель была не в состоянии до конца осознать свою проблему. Вместе они сеанс за сеансом погружались в лабиринт её ранимого внутреннего мира. Всплывали новые детали, эпизоды, которые она скрывала даже от самой себя. И вскоре перед ним начала вырисовываться картина – Мишель была жертвой эмоционального насилия, закованная в цепи созависимых отношений.

      Теперь же перед ним уверенная женщина тридцати лет, яркая, в светлом платье, подчеркивающем ее фигуру. Голубые глаза мерцают и жаждут жить полной жизнью.

      Раздался еле слышный стук и дверь сразу же распахнулась. В кабинет проник желтоватый свет из коридора. Джек привстал.

      ‒ Доктор, вам звонок… ‒ быстро бросила девушка в ярко-салатовом пиджаке, немного выглянув из-за двери. Ее светлые густые волосы до плеч похожи на парик. По крайней мере, Джеку так показалось, потому что он привык видеть ее с темно-русым цветом волос.

      ‒ Минутку, Эллен… Мишель, подождете?

      ‒ Да,