Сердце-пламень. Анастасия Родзевич

с ним взглядом. На миг в его покрасневшем глазу зажглось узнавание.

      – Мне так жаль, – прошептала я.

      – Ну почему же, ученица, – с кривой ухмылкой сказал Ворон, затягивая повязку. – Я это заслужил. Страдания – это специя, без которой игра теряет остроту.

      Когда он исчез, в моих ушах еще дрожал крик. Крик Ворона. Крик Феда. Мой крик. Я наткнулась на другой взгляд – холодный и злой.

      – Идем. – Поток воздуха толкнул меня вперед, когда Дарен развернулся и пошел к крепости. – Он питается отчаянием. Еще бы чуть-чуть и… Почему ты так упорно пытаешься быть сожранной?

      – А почему ты так упорно пытаешься помешать мне? Осторожнее, а то я могу подумать о тебе что-то хорошее.

      Его губы чуть дрогнули.

      – Вижу, ты успела пореветь. Вон, нос весь красный.

      Я подавила смешок. Колдун, только что пытавший воеводу Чудовой Рати, справлялся о моем зареванном носе. Что ж, самообладания Дарену и правда не занимать.

      – Ты хочешь утаить правду о нападении?

      – Видения Ворона, как и слова, сеют раздор, – проговорил он зло. – Ему лишь на руку, если чародеи сцепятся друг с другом. Прежде, чем правда всплывет, я должен сам во всем разобраться.

      Я чуть отстала.

      Видениям Ворона нельзя верить. Никогда нельзя было! Но что, если… что, если он специально напал на нас сегодня, чтобы показать мне это? Знал, что тогда я решусь прийти к нему?

      Я мысленно дала себе оплеуху.

      – Он заманил меня к себе. Помешал поискам в башне Крыльев.

      Дарен тоже остановился.

      – Я не могу помешать тому, кто по доброй воле лезет к Ворону в силки, – проговорил он. – Он живет в этом мире за счет наших жизней. Не подставляйся.

      – Так, может, Ворон заодно с тем, кто убил Терна?

      – Я сам разберусь со всем этим. – Дарен окинул меня строгим взглядом. – А тебе сейчас стоит волноваться о своей судьбе.

      – Да… я ведь не нашла читальню, – сказала я, ощущая, как под оберегом, внутри, расползается леденящая пустота, будто Ворон все еще был где-то рядом.

      Хотелось бежать. Уткнуться в грудь кого-то далекого и родного, долго плакать, комкая пахнущую травами рубашку, может, даже кричать до хрипоты от несправедливости, но знание того, что даже думать об этом – пустая затея, заставляло меня горько поджимать губы и держаться.

      – Лучше сам убей меня, – сказала я чужим, ломким голосом. – Но одной из них я не стану.

      – Не станешь, – вдруг сказал Дарен со странным выражением. – Твоя воля сильна. Ты победила Шепот.

      – Дарен, – в отчаянии прошептала я. – Мне нечего тебе дать. Я ничего не нашла, но… Я знаю, книги где-то там. В башне Крыльев.

      Он отвернулся, и в ставшей тяжелой тишине мы дошли до Палаты Судеб. Но перед тем, как войти, Дарен обронил сухое:

      – Не говори им того, что показал Ворон.

      – Но если они начнут обвинять меня…

      – Не начнут.

      – Там будут Алафира и Инирика.

      – Ты мне веришь?

      Я подавила тревожный смех.

      – Лучше все-таки убей меня.

      – Лучше