Царство. 1955–1957. Александр Струев

что творилось в НКВД.

      – А это, Коля, тебя касается! – прищурился Никита Сергеевич.

      Премьер-министр сделал серьезное лицо.

      – Установлены факты морального разложения обвиняемых. Как и Берия, они сожительствовали с подчиненными им сотрудницами аппарата Совета министров и МВД. Так, например, в аппарате МВД, а затем в секретариате Берии, в Совете министров СССР, работала сотрудница Леонова, двадцати четырех лет. Начальник секретариата Берии Мамулов вступил в сожительство с Леоновой; с нею же сожительствовал и Берия.

      Обвиняемый Людвигов сожительствовал со своей секретаршей Несмеловой, с которой одновременно сожительствовал и Берия. В то же время Берия сожительствовал с женой обвиняемого Людвигова. Обвиняемый Шария работал в ЦК Коммунистической партии Грузии и использовал для интимных связей с женщинами свой служебный кабинет в здании Центрального Комитета.

      Хрущев поднял на Булганина глаза.

      – А для чего ты меня приплел? – недовольно спросил тот.

      – Не хочу, чтобы тебя, Коля, в газетах приложили, не выставляй свою похоть напоказ.

      – Какую похоть, Никита? Я влюбчивый, а ты – похоть, похоть!

      – Ладно, я тебя предупредил.

      Жуков засмеялся:

      – Товарищ Булганин у нас рыцарь, а не насильник.

      – Рыцарь, правильно! – подтвердил Николай Александрович. – Чуть что, сразу на меня! Позабыл уже, что некоторые известные военачальники во время войны в каждом городе по семье заводили?

      – Это дело прошлое, война была, Бог весть что творилось. А сейчас, дорогой, мы за нравственность!

      – Опять завел свою шарманку!

      – Кобулова и всех прочих, кого позабыли, надо казнить. Никакой им пощады! – высказался Микоян.

      – Правильно! – поддержал Николай Александрович.

      – Я вам, товарищи, вопрос доложил. Вы высказались, и я того же мнения. Пусть ответят за злодейства, – подытожил Хрущев. – Мы делаем это, чтобы наши дети и внуки жили в справедливом обществе, с мерзостью подобной не сталкивались. Вот вырастет мой Никитка и скажет спасибо всем нам за то, что свободу человеческую отстояли, проказу выскребли. А вон и Леша Аджубей, – завидел зятя Хрущев. – Алексей Иванович! Идите к нам!

24 апреля, воскресенье

      Пасха, вот и Пасха! Как этот праздник ждали! У церкви с вечера толпился народ, и не только старики со старухами. Попадались женщины лет тридцати, и мужчины встречались не старые. Кое-кто приводил с собой ребятишек. Лица собравшихся были благодушные, настроение приподнятое. Множество людей толкалось подле храма, только вот школьников в толпе не отыскивалось, молодежи строго-настрого подходить к церкви запрещалось, так как церковь в СССР отделена от государства.

      Святили в этот день куличи, куличики, пасхи, яйца. По случаю торжественного богослужения храмы украшали, прихожане вышагивали нарядные, готовили на утро мясные деликатесы, всякие лакомства и обязательно красили куриные яйца. При их окрашивании получались преимущественно