Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 2. Мосян Тунсю

за столом в странном оцепенении. Его мысли непроизвольно блуждали от воспоминаний о прежнем Ло Бинхэ – маленькой овечке, которая только и знала, что днями напролёт бегать за ним, простодушно блея: «Учитель то, учитель сё», – к нынешнему Ло Бинхэ – чёрному лотосу, от одного воспоминания о котором Шэнь Цинцю мигом поплохело до такой степени, что захотелось вцепиться себе в волосы и выдрать их все до последнего.

      Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем кто-то дважды постучал в дверь – ни слишком тихо, ни слишком настойчиво.

      Тут же вскочив из-за стола, Шэнь Цинцю позвал:

      – Шиди Лю? Я ждал тебя до глубокой ночи, заходи скорее!

      Дверь резко распахнулась.

      В царящем за ней непроглядном мраке, заложив руки за спину, стоял Ло Бинхэ: уголки губ слегка приподняты в улыбке, не достигающей бездонных холодных омутов глаз.

      Прищурившись, он произнёс:

      – Здравствуйте, учитель.

      Вот дерьмо, он и впрямь заявился!

      В единое мгновение мозг Шэнь Цинцю, казалось, достиг температуры кипения, а затем и вовсе воспламенился со зловещим свистом.

      Он будто угодил прямиком в грёбаный «Звонок»!

      Схватив веер, Шэнь Цинцю резко развернулся и, не теряя времени, сиганул в окно.

      Итак, Ло Бинхэ наконец сорвал внушающую трепет маску, за которой скрывался днём, и обнажил свою истинную натуру!

      Стоило Шэнь Цинцю увидеть Ло Бинхэ, как ноги сами собой понесли его прочь. Многолетняя привычка к позёрству вынуждала его даже во время панического бегства оставаться образцом возвышенности и непринуждённости – легко приземлившись, он оттолкнулся одной ступнёй, чтобы устремиться прочь подобно дикому гусю.

      Голос Ло Бинхэ был ясен и пронзителен, словно ледяной ветер, – казалось, его слова, смягчённые тенью холодной улыбки, льются прямиком в уши Шэнь Цинцю, невзирая на расстояние:

      – Днём учитель воркует с Гунъи Сяо, а после зажигает свечи для шишу Лю, чтобы осветить ему путь в ночи. Что за глубокая привязанность, что за сердечная искренность! Отчего же тогда с этим учеником учитель держится столь отстранённо?

      «Вашу ж мать! Да к тому времени, как ты закончил фразу, расстояние между нами сократилось вдвое! Подобная скорость противоречит всем законам физики!»

      Решив, что в любом случае прежде всего следует позвать на помощь, Шэнь Цинцю набрал в грудь побольше воздуха и, используя даньтянь[8] для усиления голоса, во всю мощь лёгких завопил:

      – Лю Цингэ!

      Голос Ло Бинхэ раздался ещё ближе, но на сей раз в нём не было прежней напускной мягкости – вместо неё звучала лишь неприкрытая насмешка:

      – Боюсь, что шишу Лю нынче слишком занят своим любимым делом, чтобы явиться на зов учителя. Если у учителя есть какие-то распоряжения, почему бы не препоручить их этому ученику?

      «Да разве бы я осмелился?!»

      Шэнь Цинцю понял, что, скорее всего, Ло Бинхэ нашёл какой-то способ задержать Лю Цингэ, а значит, рассчитывать

8

Даньтянь 丹田 (dāntián) – в пер. с кит. «поле эликсира или киновари». Основной биоэнергетический центр человеческого тела. Месторасположение даньтяня традиционно совпадает с физическим центром тяжести тела и чакрой Свадхистхана, примерно на четыре пальца ниже пупка.