Напрямик (сборник). Роман Сенчин

очереди в магазин: «Прими, тут всего ничего. Пожалуйста».

      Водителю одному в такой ситуации очень сложно – можно часа три потратить на то, чтобы добраться до вожделенных дверей и сдать несколько упаковок.

      В общем, эта оптимизация тоже практически провалилась. Из одиннадцати водил лишь двое обходятся без экспедиторов – готовы больше работать, время терять за лишние пять тысяч рублей.

      По существу, лишь одно новшество порадовало коллектив – покупка автокара. С ним даже не то что быстрее все происходит, а как-то настроение поднимается, когда его видишь: вроде бы цивилизация, модернизация и у них, в их явно левой полуподпольной конторе.

      Заполнили сегодня кузов «бычка» довольно энергично – Сане, водиле, с которым Дробов работает в паре, даже прикрикнуть не пришлось. Как-то удачно живо грузчики были настроены.

      Напоследок Дробов еще раз сверил количество и ассортимент пива в кузове с накладной. Все в порядке… Спрыгнул на землю.

      – Едем? – спросил Саня, мощный, морщинистый, не похожий на свои немного за тридцать; какое-то преждевременное старение, что ли, или так и должен выглядеть мужчина этого возраста, и то, что большинство тридцатилетних выглядят в Москве почти юношами, аномалия…

      – Едем, едем, – закивал Дробов; он ощущал себя рядом с Саней как младший и по возрасту, и по должности.

      Саня застегнул тент. Сели, тронулись.

      – Юг-один сегодня? – И, не дожидаясь ответа, Саня оценил: – Нормал.

      Включил радио, из динамиков, установленных в обшивке салона, ударили звуковые волны. И зазвучала песня:

      Давайте выпьем, Наташа,

      Сухого вина,

      За то, чтоб жизнь была краше,

      Ведь жизнь одна.

      – Это, если не ошибаюсь, «Фристайл»? – послушав, спросил Дробов.

      – Да какой «Фристайл»! – Саня возмутился. – Эт «Сталкер». Андрей Державин. У меня под его «Не плачь, Алиса» половое созревание происходило.

      Дробов усмехнулся понимающе.

      – А «Фристайл» – Казаченко, – охотно продолжал объяснять обычно молчаливый Саня. – Помнишь, который все хныкал: «Больно мне, больно…»

      – М-м, точно… Интересно, где теперь Андрей Державин. Что-то давно о нем не слышно.

      – Клавишником в «Машине времени».

      – Да?.. Вроде совсем из разных кругов.

      – Но музыкант-то неплохой.

      – Слушай, Саня, – Дробов почувствовал, что сейчас подходящий момент задать один вопросик, – а ты не помнишь, была такая певица – Барби?

      – Барби? – Саня нахмурился, вспоминая, морщины превратились в борозды. – А что она пела?

      – Ну, такое… «Красишь ты ресницы в ярко-синий цвет, ждешь любви прекрасной, а ее все нет».

      – Что-то было… когда-то слышал, кажется… А каких времен?

      – Да тоже начала девяностых. Вот вспомнилось вчера и теперь вертится…

      – Бывает.

      Съехали с относительно свободного шоссе Энтузиастов