Напрямик (сборник). Роман Сенчин

Зашла в поиск, набрала “певица Барби”, и вот те на! Ваша переписка. Жалко девочку».

      «А вот если предложить ей попеть? Могу предоставить в распоряжение Марины Волковой кое-что из моего материала, который по разным причинам был забракован участниками нашей группы».

      Дальше – ничего. Конец комментариям…

      Утром, как обычно, был торопливый завтрак, почти час в метро, недовольная Света, склад, грузчики…

      Дробов знал, конечно, что грузчики ночуют не здесь, что у них есть квартиры, семьи, но каждый раз, когда видел их, вялых, хмурых, в одной и той же робе, ему казалось, что вот так они и проводят всю жизнь – здесь, за забором, на складе, сидя или лежа на старых поддонах. Что ничего у них нет, никаких занятий, кроме разгрузки прибывающих тонаров и загрузки отбывающих «Газелей» и «бычков»… Но, может, и он, Дробов, представляется им таким же, занятым лишь одним делом – развозом пива.

      Да, так мы, в основном, друг друга и представляем. Не люди, а… как там?.. функции.

      Дробов думал о вечерней репетиции. Совсем не та это будет репетиция, какую представляет жена, какой бы хотелось ему самому. Не материал для нового альбома они вечером будут нарабатывать. И, лежа вчера вечером рядом с Натальей, после того как почитал про Барби, он хотел признаться, что за деньги приносит время от времени сверх зарплаты, туманно поясняя: премия, временное повышение… Готов был, но не смог. Не из-за боязни упреков, что, типа, а почему раньше не сказал… Нет, вряд ли она будет что-нибудь говорить такое. Удержало другое – стыдно было сказать, какие песни их группа уже года три поигрывает в клубе «Одна шестая».

      Клуб был стилизован под ресторан советского времени, и живой звук там был соответствующий: иногда выступали известные в прошлом певцы и певицы, группы, популярные лет тридцать назад, а нынче играющие на корпоративах или на таких вот площадках, а когда никого более или менее именитого арт-директору отыскать не удавалось, звали группу «Антидот».

      И одно дело, если бы исполняли свой репертуар или хотя бы близкие по духу песни… Попытки поначалу были.

      – В Советском Союзе панк-рок неплохо знали, – помнится, доказывал барабанщик Паша Гусь, знакомый с арт-директором «Одной шестой». – Записи «Пистолетов» ходили, «Клэш»…

      – Игги Поп еще в семьдесят пятом в Москве побывал, – вставил Дробов.

      – Да? – арт-директор заинтересовался. – И что, концерт дал?

      – Нет, конечно… Туристом.

      – Ну, туристом! Туристом к нам и Прабхупада приезжал. Мало ли кто… Нет, ребята, беру вас на своих условиях…

      Главным условием было исполнение песен советского периода. Точнее, семидесятых – начала девяностых годов.

      – Без глубокого андеграунда, – уточнил арт-директор. – Лоза с «Примусом» – самый край. Можете аранжировать поживее, но, ясно, не до панка. Нельзя ломать имидж клуба.

      – А слова можно переделывать? – спросил Макс, басист.

      – Как?

      Макс вдруг запел жалобным голосом:

      Плачет девочка с автоматом —

      Больше некого убивать.

      Вся в слезах и губной помаде,

      Ох,