Сокровище Беаты. Владимир Иволгин

распахнулась и во двор вошла Макбет Досон, держа в руках пустые корзины. Она свалила их под дерево, отёрла рукавом пот со лба и взяла со скамьи здоровенную деревянную отбивалку. Николас прижался к стене, затаив дыхание. «Да что ж за день такой сегодня! – закатив глаза, запричитал он в мыслях. – И всё из-за какой-то паршивой клубники. Сперва рогами под зад получил, теперь ещё отбивалкой по загривку съездят. А потом ославят на всю округу». Миссис Досон и впрямь слыла в городе известной болтушкой. И вот теперь, когда угроза разоблачения была так близка, Николас ощутил всю безысходность своего положения. Как же такое могло случиться? Ведь никто из друзей-приятелей не мог сравниться с его ловкостью и быстротой. Во всех уличных играх, состязаниях и прочих забавах ему не было равных. А тут как будто мышеловку захлопнули, не оставив и малейшего шанса. Впрочем, можно ещё было вернуться назад и попытаться покинуть огород через дыру в заборе. Но все эти искромётные соображалки в его голове испарились при появлении Питера, племянника миссис Досон. Он раздвинул ветки смородинового куста, что рос напротив окна и, цепляясь за них широкими штанинами, выбрался наружу. На шее у него висела плетёная торба, полная чёрной смородины. «Всё! Теперь точно приплыл», – обречённо подумал Николас, глядя на хозяина клубничных плантаций.

      – День добрый! – невозмутимо поздоровался Питер, снимая с натёртой шеи лямку. Похоже, визит незваного гостя ничуть не удивил его.

      – Кому как, – со стыдливой ухмылкой отозвался Николас, признавая своё поражение. Питер частенько подменял свою тётку за прилавком пекарни, помогая обслуживать покупателей, и так как Николас регулярно захаживал в их заведение, они, случалось, пересекались, но при этом никогда не разговаривали. А не разговаривали по причине того, что на улице к худому поварёнку со стороны городской детворы сложилось определённое отношение, скажем так, пренебрежительно-насмешливое. Питер, с утра и до вечера загруженный тётушкой нескончаемыми заботами по хозяйству, не участвовал в дворовых забавах и спорах местных ребят, никогда ни с кем не дрался на улице, да и друзей у него не было, о чём он, конечно же, в глубине души искренне сокрушался. Уличные мальчишки, считая Питера слабаком, иронично прозвали его «рогаликом», возможно, за то, что он, не разгибая спины, по целым дням пропадал на огороде, а может быть, потому, что весь насквозь пропах сдобой. Поддавшись общему настроению, Николас сложил своё собственное представление о «хлюпике из пекарни» и относился к нему с той же порцией высокомерия.

      – Хорош нынче урожай? – кивнув головой на торбу с ягодой, поинтересовался Николас с глуповатой бравадой на лице. – То-то тётушка порадуется.

      Будучи застигнутым врасплох, ему ничего не оставалось, кроме как напоказ храбриться, дабы не уронить свой уличный авторитет,

      – А у тебя, как я погляжу, сегодня небогатый улов, – ответил Питер.

      Николас старался не подавать вида, что ему неловко,