Медиум идет по следу. Лесса Каури

подробности. – Он все делал быстро, будто… ему было невтерпеж.

      Осознав, что она только что выдала, Мирина яростно заалела щеками, хотя они и до этого не были бледны.

      – А вы ничего не почувствовали перед тем, как на вас напали? – задала я вопрос, ради которого, собственно, и пришла сюда. – Например, тревогу или безотчетный страх?

      – Нет, – решительно качнула головой девушка. – Я испугалась, когда оно меня схватило. Как будто клещами вцепилось. Вот…

      Она завернула рукав платья, и мы увидели на предплечье уже почерневшие синяки. Какая-то мысль мелькнула у меня, но ее спугнул Дарч, который просто впился глазами в эти следы.

      – Почему вы мне это не показали? – зарычал он.

      Мирина посмотрела на него с таким испугом, что я решила вмешаться.

      – Мы уже уходим, – сказала я.

      В это мгновенье из соседней комнаты вышла другая девушка, и остановилась у окна. Она ничего не сказала, ни на кого не смотрела и вела себя так, будто рядом не было ни единой живой души. Кинув взгляд в окно, я успела заметить, как вдалеке, над огородными грядками, проплыло белое облако. И все бы ничего, но облака никогда не покидали небес ради грядок.

      – Вельмина, сейчас же иди к себе! – окрикнула ее мать старшей девушки, после чего произнесла извиняющимся тоном: – Простите, леди, это моя племянница, и она не в себе.

      «Сдохни, ведьма!»

      «Простите мою дочь, она плохо себя чувствует…»

      «Девочке здесь не место!»

      «Это моя невеста, и она не в себе…».

      «Ха-ха, Эвелинн опять что-то почудилось…».

      Вот теперь я окончательно узнала этот тон!

      – Давно? – поинтересовалась я.

      – С того момента, как ее мамка, моя младшая сестра, померла два года назад.

      Вельмина развернулась и так же молча вышла, опустив глаза в пол. Почти подросток, худенькая и бледная, она и сама походила на призрака.

      – Благодарю вас, – сказала я Мирине. – И добавила, не глядя на дознавателя: – Идемте, Дарч.

      Когда мы вышли на свежий воздух, я с негодованием повернулась к нему:

      – Мужчине не стоит повышать голос на девушку, которую обидел другой мужчина, неужели это непонятно?

      В его холодных глазах на миг отразилось возмущение, по-видимому, девушки никогда не повышали на него голос. Однако он спокойно ответил:

      – Вы правы, леди Торч, мне следовало вести себя сдержаннее. Но синяки – это уже что-то, в отличие от акта насилия, который еще нужно доказать.

      – Вы собирались провести медицинское освидетельствование! – воскликнула я.

      – Вот именно – собирался. Но для нового случая, а не для предыдущих.

      – Почему?

      – Потому что прошло время, и единственное, что мы услышим от целителя, что все эти девушки уже не девственницы. А как это произошло – по их воле или нет, он, скорее всего, не сможет сказать! – отчеканил Дарч.

      Я почувствовала, как заполыхало мое лицо. Не слабее, чем у Мирины.

      – Я вынужден