Цветок и плоть. Сергей Блейк

но даже не изменила своего положения, словно была статуей или манекеном. «Если это мой папа, – размышлял Тима, – с ним что-то не так. Но… что, если это не он?»

      Быть может, правильнее всего было включить в комнате свет или выйти в гостиную. Но одеревенелое тело мальчика так не считало, и он прибегнул к альтернативному варианту: окликнул родителя.

      – Пап? Пап? Пап? – повторял он раз за разом, начиная с шёпота и с каждым произношением понемногу повышая голос. Фигура на кровати не реагировала, а если отец всё-таки находился в своей постели в гостиной – и он тоже.

      И чтобы себя успокоить, Тима придумал объяснение происходящему. Всё просто: его папа переживает внезапный приступ лунатизма, о котором так часто говорят по телевидению, и на кровати своего сына он сидит, сам того не ведая. Когда проснётся – уйдёт.

      Мальчишку такое объяснение вполне устроило, поэтому он отвернулся к стене и закрыл глаза. На то, чтобы вновь уснуть, ему потребовалось минут сорок.

      На протяжении всей ночи он, однако, не единожды просыпался и каждый раз видел всю ту же сидящую в одной и той же позе фигуру.

      Так приснилось ему всё это или происходило в действительности?

      Утром отец сказал, что спал как убитый и со звоном будильника, как обычно, проснулся в собственной постели.

      – Саша! Да чтоб тебя! – завизжала его старшая сестра, носясь по квартире. – Где моя чёртова сумка?!

      – Откуда мне знать? – прокричал он из своей комнаты, неумело сдерживая смех, а потом прошептал Тиме: – Сделай вид, что ничего не знаешь.

      С геймпадами в руках они сидели на диване, неотрывно смотря на экран телевизора и управляя персонажами, которые зверски колошматили друг друга, ломали кости, выкручивали суставы, отрывали части тела. И Тима едва не выронил игровой пульт, когда Сашина сестра, мощно толкнув дверь, влетела в комнату.

      – Где. Моя. Сумка?! – закричала Катя и встала между мальчишками и телевизором, уперев руки в бока и испепеляя взглядом брата. – Если ты мне её сейчас же не отдашь, я разобью твою идиотскую приставку об стену, а родителям скажу, что это сделал ты, когда в очередной раз психовал из-за того, что не удавалось пройти какую-нибудь дебильную игру для умственно неполноценных. Месяц назад ты уже разбил одну такую фиговину, которую держишь в руках, так ведь? Так что и мама, и папа поверят мне, а не тебе, когда побежишь им жаловаться, а я расскажу свою версию. – Для убедительности она, шагнув в сторону, схватила игровую консоль и подняла над полом, не обращая внимания на провода, потянувшие за собой сетевой фильтр и телевизор. – Считаю до трёх, – коварно заулыбалась девушка. – Раз. Два-а-а…

      – Да ладно, ладно! – не на шутку перетрусил Саша и поставил игру на паузу. Приподнял лежащую в углу дивана смятую подушку, вытянул из-под неё дамскую сумочку и протянул сестре. – Держи, зануда.

      Поставив приставку на место, она вырвала сумку из руки братца, чуть не стянув того с дивана, и властно наставила на него указательный палец, цедя сквозь зубы:

      – Знаешь