Потерянный нулевой. Леонтий Петрович Фомин

правда, надо уже уходить. Тем более, что дождь начнётся с минуты на минуту.

      – Понял-понял я. И ты вставай уже, а то расселась.

      – Какой вредный всё-таки. Встаю уже.

      Все мы начали собирать сумки. Пледы уже все сложили, костёр потушили, все оделись и начали идти назад. Дождь уже начал накрапывать. Деревья уже не так ломались под ветром. Но птицы…птицы летали совсем низко над землёй, что совсем чуть-чуть и они бы начали своими грудками копать землю. Я устал, просто устал от этой беготни и постоянного мучения от того, что не знаю, куда катится весь мир и что мне делать в нём. Но сейчас…хотя бы сейчас был счастлив и горел маленькой надеждой, что появился тот, кто меня поймёт. Да, я не знаю, что у неё за душой, чем она живёт, какое у неё…прошлое. Но зачем мне это сейчас? Сейчас, когда надо просто жить. Жить ради себя, а не за кого-то другого. Надо хоть иногда рисковать! Я тоже хочу жить! Не для кого-то, а только для себя.

      В это время дождь начал капать ещё сильнее и мы со всех ног побежали куда-нибудь, чтобы не промокнуть, хотя мы только что купались. Все громко-громко смеялись и бежали от этого гадкого дождя. И вот уже ливень, весь асфальт похож на зеркало, а лужи походят на моря. Все за считанные секунды промокли до крайней нити, но все продолжали бежать, потому что ни у кого не было желания заболеть в самом начале лета. Даже не в начале, потому что оно ещё не началось. Оно начнётся через пять дней. А пока мы учимся, юридически, а по факту – нет. Ну и ладно, чёрт с ним. Мы добежали до подземного перехода и начали отдыхиваться. В подземном переходе как раз был силомер: аппарат, где нужно бить по груше, а от силы удара зависит и число баллов. Девятьсот девяносто девять – самый сильный возможный вариант из всех возможных.

      Айнур сразу внёс в аппарат несколько монет и начал размахиваться правой рукой. Он был ниже меня на пол головы, волосы чуть длиннее моего, и он был очень сухой по телосложению. Всегда был оторвой. Пил, курил, ходил на тусовки. В общем – настоящий спортсмен. Он замахнулся и ударил в по груше. Через секунды две на табло высветилось число восемьсот пять.

      – Давай ты – сказала А., дёргая меня за рукав.

      – Я? Я никогда не бил… – я хотел продолжить, но взглянув в эти её щенячьи глаза, сразу согласился.-Да, хорошо.

      Я опустил тоже монетки и начал готовиться. Я – левша, поэтому встал от измерителя чуть правее. Напрягав мышцы почти всего тела, вспоминал, как правильно бить, но потом понял, что нужно приложить не только силу, но и массу. Я сделал один шаг назад, размахнулся и ударил…рука как будто вылетела из сустава. Моё сердце трепетало. Ждал, ждал, ждал…Вот, число…девятьсот пятнадцать.

      – Вау! Ничего себе! – послышались мне изумлённые крики сзади.

      Я своим глазам не верил. Когда?! Когда я стал такой сильный?! У меня было удивление, шок, меня охватила гордость и челюсть понемногу сползла вниз. Рука ещё немного ныла, а сердце горело огнём гордости. Я стал похож на дурачка с глупой улыбкой в тридцать один зуб до ушей. Почему в тридцать один? Один зуб я потерял из-за лени и не хождения к стоматологу. Зуб лечили-лечили, а по итогу удалили.