Манхэттен. Джон Дос Пассос

ворча, поднялся и несколько секунд смотрел на запад, где вода тонкой волнистой чертой упиралась в небо, твердое и резкое, как никель. Потом он пригнул голову Конго к палубе и побежал на корму; деревянные башмаки хлопали, спадая с его босых пяток.

      Жаркая июньская суббота волочилась по Сто десятой улице. Сузи Тэтчер лежала в постели, вытянув на одеяле синие костлявые руки. Из-за тонкой перегородки долетали голоса. Молодая женщина кричала гнусаво:

      – Говорю вам, мама, я не вернусь к нему!

      Потом раздался укоризненный голос старой еврейки:

      – Но, Роза, семейная жизнь – это не пиво и кегельбан. Жена должна повиноваться мужу и работать на него.

      – Не хочу, не могу! Я не хочу возвращаться к этому грязному скоту.

      Сузи присела на кровати, но ей не удалось услышать, что ответила старуха.

      – Я больше не еврейка! – внезапно взвизгнула молодая женщина. – Тут не Россия! Тут Нью-Йорк! Тут у девушки есть свои права.

      Потом дверь захлопнулась, и все стихло.

      Сузи Тэтчер зашевелилась на постели и застонала. Эти ужасные люди не дают мне ни минуты покоя. Снизу долетело бренчанье пианолы. Играли вальс из «Веселой вдовы». О боже, почему Эд не возвращается? Жестоко оставлять больную женщину одну. Эгоист! Она скривила рот и заплакала. Потом успокоилась и лежала, устремив взор в потолок, следя за мухами, жужжавшими вокруг электрической лампочки. На улице загромыхала телега. Слышались визгливые детские голоса. Пробежал мальчишка с экстренным выпуском газеты. А что, если случится пожар? Вроде пожара театра в Чикаго. О, я сойду с ума! Она металась в кровати; ее ногти впивались в ладони. Я возьму еще таблетку. Может быть, мне удастся заснуть. Она приподнялась на локте и взяла последнюю таблетку из маленькой коробочки. Глоток воды, смывший таблетку, успокоил ее. Она закрыла глаза.

      Внезапно она проснулась. Эллен прыгала по комнате; ее зеленая шляпа сползла на макушку, рыжеватые кудри развевались.

      – Мамочка, я хочу быть мальчиком!

      – Тише, дорогая. Мамочка нехорошо себя чувствует.

      – Я хочу быть мальчиком.

      – Что ты сделал с ребенком, Эд? Она так взволнована.

      – Мы смотрели чудесную пьесу, Сузи. Тебе бы она, наверное, понравилась. Так поэтично! Мод Адамс была изумительна. Элли была в восторге.

      – Глупо брать такую крошку…

      – О папочка, я хочу быть мальчиком!

      – Мне моя девочка нравится и так. Мы пойдем еще раз, Сузи, и возьмем тебя с собой.

      – Эд, ты прекрасно знаешь, что я не поправлюсь.

      Она сидела выпрямившись, ее увядшие желтые волосы свисали вдоль спины.

      – О, я хотела бы умереть. Я хотела бы умереть и не быть вам больше в тягость… Вы оба меня ненавидите, иначе вы не оставляли бы меня одну. – Она закрыла лицо руками. – О, я хотела бы умереть! – зарыдала она.

      – Сузи, ради бога, как тебе не стыдно! – Он обнял ее и сел на кровать рядом с ней.

      Продолжая тихо плакать, она опустила голову к нему на плечо. Эллен стояла, глядя на них круглыми серыми глазами. Потом начала прыгать по комнате, напевая