Манхэттен. Джон Дос Пассос

ради бога… Дорогая, ради бога… – Он попробовал натянуть на нее одеяло.

      – Скверно, – сказала сиделка, спокойно забирая корзинку. – Надо будет дать ей успокоительное.

      Сузи сидела на кровати выпрямившись.

      – Уберите ее! – закричала она и забилась в истерике.

      – О господи! – крикнул Эд Тэтчер, ломая руки.

      – Вы лучше уходите, мистер Тэтчер, она успокоится сразу, как только вы уйдете. Я поставлю розы в воду.

      На лестнице он поравнялся с толстым мужчиной, который медленно спускался вниз, потирая руки. Их взгляды встретились.

      – Все в порядке? – спросил толстый мужчина.

      – Да, кажется, – слабо сказал Тэтчер.

      Толстый мужчина повернулся к нему; в его хриплом голосе булькала радость.

      – Поздравьте меня, поздравьте меня! Моя жена родила мальчика.

      Тэтчер пожал его пухлую маленькую руку.

      – А у меня девочка, – робко сказал он.

      – Пять лет подряд каждый год по девочке, а теперь, представьте себе, мальчик.

      – Да, – сказал Эд Тэтчер, – это великий день.

      – Вы не откажетесь, сэр, выпить со мной по этому поводу? Позвольте пригласить вас.

      – С удовольствием.

      На углу Третьей авеню хлопали решетчатые двери бара. Аккуратно вытерев ноги, они прошли в заднюю комнату.

      – Ах, – сказал толстый мужчина, по-видимому немец, усаживаясь за изрезанный коричневый стол, – семейная жизнь причиняет много беспокойств.

      – Совершенно верно, сэр. Это мой первый ребенок.

      – Угодно вам пива?

      – Пожалуйста, мне все равно.

      – Две бутылки кульмба́хского – моего родного. – (Хлопнули пробки, и окрашенная сепией пена поднялась в стаканах.) – За наши успехи… Прозит, – сказал немец и поднял свой стакан. Он отёр пену с усов и ударил по столу розовым кулаком. – Не сочтите за нескромность, мистер…

      – Меня зовут Тэтчер.

      – Не сочтите за нескромность, мистер Тэтчер, если я полюбопыствую – какова ваша профессия?

      – Счетовод. Надеюсь в скором времени стать главным счетоводом.

      – А я владелец типографии, и зовут меня Зухер – Марк Антоний Зухер.

      – Очень приятно, мистер Зухер.

      Они пожали друг другу руки над столом между бутылками.

      – Главные счетоводы зарабатывают много денег, – сказал мистер Зухер.

      – Мне нужно много денег – для моей девочки.

      – Дети поглощают много денег, – заметил мистер Зухер густым басом.

      – Разрешите угостить вас бутылочкой, – сказал Тэтчер, высчитывая, сколько у него денег в кармане. «Бедняжка Сузи была бы недовольна, если б узнала, что я пью в таком кабаке. Ну ничего, только один раз; и я учусь – учусь законам отцовства».

      – Чем больше, тем веселей, – сказал мистер Зухер. – Да, я говорю, дети поглощают много денег… Ничего не делают – только едят и изнашивают платье. Когда я поставлю свое дело на ноги… Ах! Так все это трудно – закладные заедают, денег занять негде, заработная плата растет, а тут еще эти сумасшедшие социалисты с их профессиональными союзами, бродяги…

      – Ну ничего, мистер Зухер.

      Мистер