Королевы и изгои. Алена Филипенко

в руки и спрятался за прежней маской надменности.

      – В смысле «нет»?

      – Я лучше буду встречаться с Кощеем, чем с тобой.

      Похоже, это был меткий удар. Север вскипел:

      – Да? Что же я тебе такого сделал, что ты поставила меня ниже Кощея в своем списке? А может, ты уже встречаешься с этим психопатом Ерофеевым?

      Я мгновенно завелась:

      – Да Ерофеев куда лучше тебя! Ты самовлюбленный и высокомерный. Ты что, правда можешь что-то к кому-то чувствовать, Север? У тебя же везде один расчет. Все это гадко. А теперь скажи им, чтобы меня выпустили.

      Север выглядел так, будто я ударила его. Он достал из кармана ключ от двери и молча швырнул мне под ноги. В мои глаза он больше не смотрел.

      Что меня так отталкивало в этом парне? Его нарциссизм. Да, самолюбование не было беспочвенным – Панферов во многом казался идеалом: красивый, отличник, староста класса, занимался плаванием, выиграл множество соревнований, любил книги. Но вместе с тем… он был отвратительно черствым. Его уверенная бесстрастность порой граничила с бессердечностью. Но на вечеринке Север, наверное, впервые в жизни почувствовал себя униженным и оскорбленным. До самого конца он смотрел на меня волком.

      Конечно, Женю в тот вечер не позвали, но он все равно появился. На него даже не обратили внимания. Никто не заметил, что Женя выглядит и ведет себя странно. Он сильно нервничал. У него тряслись руки. Север удивился, что Женя пришел без приглашения, но выгонять его не собирался. Провел в комнату, предложил напитки. И тогда Женя достал пистолет. Я не видела всего этого: как раз заперлась в туалете со Светой и жаловалась ей на наглость Севера. А потом мы услышали крики. Света была жутко напугана и хотела остаться в убежище, но я выпихнула ее наружу, и мы пошли на шум.

      В большой комнате жались к стенам ребята. Женя, стоя спиной ко мне, переводил пистолет с одного на другого и кричал. Он был в ярости. Но одновременно я ощущала, что он жутко, панически боится. Его рубашка была мокрой от пота, рука тряслась.

      – Я знаю, это все вы! Вы убили его! Вы всегда ненавидели его и захотели избавиться. Это вы должны гнить в тюрьме, а не моя мама! Вы мне жизнь сломали! Ты! Ты и ты! Горите в аду вы все! Я ненавижу вас, всех вас!

      – Женя, успокойся. – Север сделал шаг вперед, заслоняя других ребят собой.

      – Назад! Встал туда, где стоял! – Женя нервно дернул пистолет в его сторону.

      Север примирительно поднял руки и отступил. Но все еще защищал ребят, стоял прямо напротив Жени, готовый, если понадобится, стать мишенью.

      – Кто из вас это сделал?! Или вы все? Ему нанесли сто семь ударов! Вы передавали друг другу нож или его резал кто-то один?

      Голос Жени звучал страшно. Он будто принадлежал психопату.

      – Женя, это бред. Прислушайся, что ты несешь! Ты не в себе! – Панферов снова попытался вмешаться и тут же оказался под прицелом.

      – Заткнись! – рявкнул Женя.

      Не знаю, откуда вдруг во мне взялись безрассудство и смелость. Возможно, я решила, что Женя не тронет меня и мой вид сразу успокоит его. Я подошла сзади, мягко окликнула Женю по имени и положила руку на