Вспомнить всё. Филип К. Дик

квартирки в ВЭФ-395.

      Стоило ли удивляться, что все его доходы ограничивались скудной пенсией от Военного ведомства? Найти работу он просто не мог: как только его хоть куда-нибудь брали, нервное напряжение вынуждало организм преобразиться, не сходя с места, на глазах у нового работодателя и коллег.

      Ясное дело, завязать нормальные рабочие взаимоотношения подобные фокусы вовсе не помогали.

      И вот теперь, около восьми вечера, Джордж Мюнстер снова почувствовал давно знакомую, привычную, ненавистную близость преображения. Поспешно допив скотч, он опустил кружку на стол, заскользил вниз, однородной массой оседая на пол…

      Видеофон разразился звонком.

      – Я не могу ответить! – крикнул он.

      Ретранслятор видеофона, уловив его раздраженный вопль, переслал ответ звонящему. Окончательно превратившийся в прозрачную студенистую лужу посреди ковра, Мюнстер потек к аппарату. Видеофон, несмотря на отповедь, продолжал звонить, и в сердце Мюнстера буйно вскипела ярость. Еще и с некстати зазвонившим видеофоном изволь разбираться… мало ему других бед?!

      Добравшись до аппарата, он выпустил псевдоподию, сдернул с рычага трубку и из последних сил преобразил часть полужидкого тела в подобие примитивного органа речи, позволявшего худо-бедно издавать хоть какие-то звуки.

      – Я занят, – глухо, басовито прогудел Мюнстер в микрофон. – Позвоните позже.

      «Завтра. Завтра звоните, с утра, – мысленно прибавил он. – С утра, когда я наконец снова приму человеческий облик».

      В квартире сделалось тихо.

      Тяжко вздохнув, Мюнстер перетек к окну, а там поднялся кверху студенистым столбом, выглянул наружу. На его внешней оболочке имелся участок, чувствительный к свету, позволявший, даже не обладая настоящими органами зрения, со щемящей тоской в сердце полюбоваться заливом Сан-Франциско, и мостом через пролив Золотые Ворота, и обширной, красочной игровой площадкой для малышей, устроенной на острове Алькатрас.

      «А-а, провались оно все, – с горечью думал он. – Ни жениться я не могу, ни даже просто жить по-человечески! Какая тут жизнь, когда по милости крупных шишек из Военного ведомства с самой войны каждые сутки превращаешься черт знает во что!»

      Соглашаясь отправиться на задание, он даже не подозревал, что последствия останутся с ним навсегда. Наоборот, его уверяли, будто все это «только временно, до завершения»… и прочие обтекаемые, пустопорожние слова.

      «Временно… ну да, конечно! – в бессильной ярости думал Мюнстер. – Двенадцатый год мучаюсь!»

      Ясное дело, подобная жизнь жутко давила на психику, создавая кучу проблем – отсюда и визит к доктору Джонсу.

      Видеофон вновь разразился звонком.

      – О'кей, – буркнул Мюнстер и грузно, с трудом, рывками потек к аппарату. – Поговорить со мной, значит, желаешь? – бормотал он, подползая все ближе и ближе. В облике блобеля путь от стены до стены тесной гостиной становился мучительно долгим походом, целым событием. – Ладно,