Ровно в шесть двадцать. Дэвид Болдаччи

Вы, кажется, хотели спросить про Сару Юс?

      Полицейский вытащил блокнот.

      – Вы были с ней знакомы?

      – Да.

      – Откуда? – уточнил Хэнкок.

      – Мы вместе работали в «Коул и Панч». Вы и сами знаете.

      – Как хорошо вы были знакомы?

      – Познакомились на корпоративе. Иногда ходили всем отделом в бар, пару раз поужинали, но потом испытательный срок закончился, и нас припахали, как волов. В моей группе стажеров она была куратором.

      – Какое впечатление производила?

      – Способная, трудолюбивая… Но зачем вы ехали из города, чтобы задать мне эти вопросы? Я только что оттуда. Завтра буду на работе весь день. К тому же, насколько я понял, Сара покончила с собой. При чем здесь полиция?

      – Да, есть предположение, что это было самоубийство. Однако я обязан установить все обстоятельства смерти. Неужели вы вкалываете по субботам?

      – В моем мире, детектив, это обычный день недели. Не понимаю, чем могу вам помочь. С Сарой я никогда не работал. Последний раз видел ее давно. Мы всем отделом ходили на ужин в «Пер Се», что возле Колумбус-Серкл. Было человек пятьдесят. Нам даже спиртное оплатили. Фирма неожиданно расщедрилась.

      – Какая впечатляющая память. Я порой не помню, что вчера ел на обед. – Хэнкок говорил непринужденно, но взгляд казался тяжелым. – Я могу позволить себе визит в «Пер Се» лишь в том случае, если там кто-то умрет.

      – При моей работе приходится держать в голове мелкие детали.

      – Похоже, работенка нелегкая?

      – Давайте так: у «Коул и Панч» есть свои достоинства и недостатки.

      – А вы забавный инвестор.

      – Я не инвестор, я просто считаю цифры и передаю их боссам, а уже те зарабатывают деньги и могут соблазнять девчонок.

      – О каких суммах речь?

      Дивайн знал, что для расследования это совершенно ненужная информация. Просто американцы любят совать нос в чужие дела, ради чего создают целые индустрии, готовые распространять сплетни среди заинтересованных масс.

      – В компании много инвесторов, и прибыль с премиями распределяются между ними по-разному. Партнеры самого низкого уровня получают семизначные суммы. Люди вроде Брэдли Коула – наверное, с четверть миллиарда в год, а то и больше в виде официальных выплат и дивидендов с акций. Еще ему полагается процент от всей прибыли. Сколько – не берусь сказать.

      Хэнкок качал головой.

      – Я зарабатываю сто тысяч в год. Думал, как сыр в масле катаюсь. И тут вы огорошили меня такими цифрами!

      – Представляете, каково мне? Я получаю меньше вашего, хотя каждый день вижу на экране огромные суммы.

      Глаза у полицейского снова заблестели, как у собаки, взявшей след.

      – Вас это злит – что сливки достаются другим?

      – Нет. Я честно тружусь и зарабатываю на жизнь. Надеюсь со временем тоже добиться успеха.

      – А как же девушки? Сара Юс, например?

      – Давайте не будем, ладно? Я в состоянии найти себе подружку. Тем более в компании действует строгий запрет на романы между сотрудниками.

      «Если