Проводник. Анастасия Губернаторова

не открывается!

      – Откроется, когда Вы успокоитесь.

      Водитель впервые за всю поездку повернулся к Марте лицом. Оно было грубым, угловатым, кое-где на лбу выступали неглубокие морщины, густые чёрные брови были нахмурены, и в целом вся его мимика выражала особое недовольство. Однако большие ледяные глаза были наполнены спокойствием.

      Марту напугало это лицо. Так выглядит её… смерть?

      Она была похожа на мышку, загнанную в угол, дрожащую и беззащитную. Она ещё раз толкнула дверь, молясь, чтобы та открылась, но безрезультатно.

      – Кажется, я должен поведать вам правду, – всё так же холодно сказал человек напротив. Он протянул руку, чтобы успокоить женщину, но та резко отбила её.

      – Не трогай меня! Я не хочу умирать!

      – Наверное, в это трудно будет поверить, но Вы уже умерли, – человек отвернулся обратно, ожидая реакции женщины. Он положил руки на руль и стал отбивать пальцами лёгкий ритм.

      – Вы несёте какой-то бред, – сокрушённо отозвалась Марта.

      Она судорожно искала выход из машины.

      – Отнюдь, – водитель дёрнул плечами, устраиваясь поудобнее в кресле. – Просто вспомните, как всё было. Вспомните вашу ссору.

      Манда не хотела вспоминать. Не хотела, но перед глазами сами собой, без предупреждения, внезапными яркими вспышками засияли картинки из прошлого вечера. Её муж, стоящий перед ней в домашнем. Их разговор на кухне. Чайник, чашки с чаем. Неполная луна за окном.

      Она вспоминала. Раз за разом, картинка за картинкой – её маленький пазл о вчерашнем дне будто собирался сам, без постороннего участия. Чайник, чашки – пять штук и одна разбитая, лежит кровавыми осколками на полу. Манда смотрит в глаза мужа, в испуганные, наполненные паникой глаза и не понимает, отчего её голова болит, раскалывается, словно эта чашка.

      Она встречается с водителем взглядом, будто ища поддержку, всё ещё не веря в воспоминания, красной лентой бегущие на краю сознания. Сердце бьётся где-то в горле, словно живое, словно совсем живое.

      Марта дёргает дверь машины – в этот раз та поддаётся – и выбегает, вылетает из салона, будто подстреленная лань.