Дверь в магию: таинственная квартира домового. Виктория Астафурова

рычит он.

      – Я вас всех посажу! – не сдаюсь я. Огромные руки отрывают меня от стены и толкают на неё с новой силой, гулкий стук моей же головы о бетон раздаётся в ушах, из прикушенного языка в рот льётся кровь с привкусом железа, и я отключаюсь.

      ****

      Я у бабушки в гостях, мне не больше 12 лет. Прохожу через сени, кухню и зал, поворачиваю налево. На своей кровати сидит двоюродная сестра, красит глаза тушью, открыв рот. Она всегда наносит несколько слоёв, от этого ресницы слипаются между собой и кажутся толстыми палками, чуть тоньше спичек. Я сцепила руки в замок и переминаюсь с ноги на ногу, очень хочется спросить можно ли погулять с ней и ее подружками, но боюсь отказа и очередных выговоров. Сидеть в огороде или дома с бабушкой жуть как скучно.

      – Чего тебе? – сестра подводит глаза чёрным карандашом.

      – Пилла, можно мне с вами? – ладошки потеют, я боюсь смотреть в глаза сестре, поэтому буравлю взглядом пол.

      – Акиа, как ты уже достала… И зачем тебя вечно сюда сбагривают родители? Мы тебе не няньки, понимаешь? Никто не обязан тут за тобой следить! – Пилла закатывает глаза.

      – Ну, пожалуйста. Мне тут играть не с кем, а с бабушкой скучно. Все книги, что взяла с собой я уже прочитала. Я не буду мешать, я просто с вами похожу, тихонечко, как мышка, и всё.

      – Мы пойдем на пруд, потом в посадки, это всё далеко, поэтому ты будешь дома, ясно тебе?

      – Чего она опять ноет? – в дверях комнаты стоит двоюродный брат Лех. Он среднего роста и пухлый, с виду очень добрый, но это только с виду. Я боюсь его, он вечно говорит гадости и издевается надо мной.

      – Как обычно с нами просится, надоела уже. Её Гила сюда привозит, будто она здесь нужна, что бабушке, что нам.

      – Ну возьми её, хоть поржём, – брат поворачивается ко мне, – и не ной, если устанешь, сама напросилась, поняла?

      – Да да, я буду молчать! Спасибо, братик! – я пытаюсь обнять брата, но он уворачивается. Устыдившись такой открытой неприязни, я слегка касаюсь руки Леха и ухожу в зал, в ожидании прогулки.

      …

      Мы поплавали в пруду и идём толпой человек из десяти в посадки. Они все такие взрослые! У девочек уже груди, они красятся и носят крутые вещи! Когда уже я вырасту и буду такой же красивой как они? Ребята смеются, подтрунивая друг друга, а я как заворожённая перевожу взгляд с одного человека на другого, пытаюсь запомнить их повадки и шутки, чтобы потом показать перед девочками из класса, какая взрослая я стала, и друзья в деревне все старше меня были.

      – Ты под ноги гляди, муха! Еще нос расшибёшь, а нам потом отвечать! – Пилла возвращает из мечтаний, и я опускаю голову вниз, утирая подступившие от обиды слёзы. Унизительное прозвище, ну почему нельзя назвать по имени? Неужели обязательно надо перед всеми показывать, что они не рады моему приезду в гости на лето?

      – Почему муха? – сквозь смех спрашивает долговязый парнишка.

      – Потому