На разных широтах жизни. Владимир Богданов

часть вроде бы закончилась? Пора переходить к личной жизни!

      – Давай зайдем во Дворец Культуры, я что-то замёрзла. Оделась легко. Вышла как модница в капроновых чулках и осенних сапожках!

      Они зашли в фойе. Поднялись на второй этаж.

      – Вот здесь я занимаюсь музыкой, – Люда показала на закрытую дверь.

      – На чём играешь?

      – На пианино.

      – Хорошо, что не на нервах.

      – Могу и на нервах поиграть, – она слегка улыбнулась, – обижаешься за вчерашнее? А я может быть, тебя проверяла. Придёшь, не придёшь?

      – Весело было?

      – Да как обычно.

      – Танцевала?

      – Конечно. Мы пригласили на вечер парней из Скобянки. Один даже провожал до общежития. Поскользнулся и меня уронил в снег. Было смешно и больно. Бедро себе отбила. Синяк огромный.

      – Что же ты меня отвергла? Со мной бы не упала. Сделал бы стойку на ушах, но тебя бы удержал.

      – Так бы и удержал?! – Люда засмеялась, представив наяву ситуацию, – сломал бы себе шею!

      – Давай проверим, – Комаров расстегнул дубленку, протянул её секретарю, – поддержи-ка.

      Людмила взяла дублёнку, в глазах её отразилось любопытство.

      Комаров повернулся к ней спиной, собрался с силами, откинулся назад головой и грудью к Людмиле, удерживаясь на широко расставленных ногах, перегнулся пополам, стукнулся лбом о деревянный пол. Его уши покраснели от напряжения. Наблюдал хладнокровно перевернутыми глазами за чёрными сапожками подруги. Людмила не шевелилась. Выждав несколько секунд, оттолкнулся руками, вернулся в вертикальное положение, поправив взъерошенные волосы и пиджак.

      Людмила прикусила губу от ужаса:

      – Бедный, лоб, наверное, разбил! Зачем ты это сделал! – она подошла к нему, ладонью погладила покрасневшее пятно на лбу, – теперь синяк будет.

      – Не будет, – отрезал он, – кожа привыкла. Можно лбом гвозди в пол забивать

      – Обиделся на меня? Пошли лучше ко мне. Я тебя приглашаю. Оденься, циркач! – она возвратила ему дублёнку.

      В комнате никого не было. Но Люда задёрнула занавеску. Сели рядом на кровать.

      – Ты хоть танцевать умеешь? – спросила она, открывая девичий альбом с фотографиями, который положила ему на колени, чтобы Валерию лучше было видно.

      – Не очень.

      – Хочешь, научу тебя вальс танцевать. Научишься, вот тогда приглашу тебя к нам в клуб!

      – Я ученик прилежный.

      – Хорошо. Только не танцуй на лбу! К нам приходят всякие. Начинают изгаляться, дергаться телом. Мы их сразу выгоняем.

      – Подари мне фотографию на память, – попросил Комаров.

      – Ты же меня сам сфотографировал?

      – То в верхней одежде.

      – Ладно, у меня, правда, фотки неважные. Подарю тебе так и быть одну. Хочешь эту? Лицо, конечно, как у ведьмы. – Люда встала. Из тумбочки достала шариковую ручку. – Я тебе её сейчас подпишу.

      Перевернув фотографию, на обратной стороне написала:

      “Такой я буду всегда, пока не встречу любимого!”

      – Читай! – приказала она.

      – Ясно, –