Идите в баню! Книга первая. Часть 3. Юрий Смотров

лежали листья, смытые с тел окунавшихся, а также иголки различных хвойных растений. Он предположил, что они там сохранились еще с тех памятных времен горбачевской перестройки. Желание окунуться в такой бассейн у Кеши Листозадова тут же испарилось и больше не появилось – ни в тот час, ни потом.

      Зал помывки

      Как не забыть?

      Иннокентий вернулся в кабинку, достал блокнот, тщательно, но, как потом выяснилось, весьма неразборчиво записал увиденное и вроде как уже решил покончить с художественным описанием мыльного зала, чтобы затем перейти к тому, зачем, собственно, сюда и приехал.

      Разберись потом

      Уже дома он долго и упорно разглядывал свои размытые записи на пропитанных водой листах. Затем, вырвав из тетради и скомкав листочки, выбросил свои труды в корзину, сел за компьютер и начал с нуля вспоминать свой выезд в Кунцево.

      Где-то Кеша уже отмечал, что записывать пробовал не раз – не получается, ведь кто это потом будет расшифровывать? Лев Толстой? Видевшие заковыристый почерк классика поймут сравнение, а у Иннокентия это любимый писатель.

      «Что же это такое? – сокрушался он. – Диктофон пробовал, но оказалось, бессмысленно его использовать, ибо потом не понять, что там нашептал, набухтел… Не будешь же кричать на всю баню свои замечания и реплики, как на военном параде!»

      Остается рассчитывать на воспоминания, другого варианта Кеша пока не видел. Так ведь и память после пара тоже вместе с головой отдыхает!

      Как быть? Бросить эту работу он уже не мог: слишком много было накоплено своеобразного банного опыта, еще больше – материала из заметок и фотографий.

      В дальнейшем Кеша нашел нетривиальный выход и, может быть, когда-нибудь расскажет вам и о нем.

      Надпись на дверях парилки

      Ждем, когда запустят

      Пар в те часы бригада делала беспрестанно, раз за разом, почти не давая обывателям помахать вениками.

      Иннокентий решил упомянуть про один такой случай, раз уж возможность представилась. Пока парильная дружина, где каждый исполнял какую-то свою ритуальную обязанность, шустро работала над очередной порцией донникового духа, люди в нетерпении начали собираться у дверей парилки. Наш рассказчик пристроился в хвост очереди и стал невольно прислушиваться к разговорам далеко не молчаливых соседей.

      «Отставной козы барабанщик»

      В толпу затесался некий субъект с вытянутым, как груша, лицом и рыжеватой бородкой. Окидывая свысока всех вокруг требовательным взором, заносчиво, несносно приторно-сиплым голосом он заскрипел:

      – Они тут, бригада, на пар свою траву приносят! А она денег стоит! – невыразительным тоном, с неприятной интонацией гундосил он так, чтобы слышали все. – Безответственные люди пользуются этим! Нет чтобы скинуться, – продолжал бухтеть скрипучий голос. – Надо бы собрать со всех