Столько зарабатывать нельзя. Переработанный вариант моей книги «Проверка золотом». Виктор Ватрак

ее под руку и бегом потащил к машине:

      – Быстрей, быстрей, сейчас согреешься. Да что ж ты творишь. Я ж писал тебе, что у нас холодно.

      – Писал, я читала. Так я взяла с собой шерстяную кофту и надела колготки.

      – Что надела?

      – Потерпи, дома покажу. Да? – Ольга лукаво улыбнулась.

      Дома Ольга как-то потускнела и начала бесцельно бродить из угла в угол, пугаясь пустоты. Квартиру, «хрущевку», Ляпин получил только месяц назад. Как и положено, двухкомнатную на четверых при однополых детях. Но заводить обстановку не торопился. Правда, на кухне он сделал из досок что-то, напоминающее навесной шкаф от стенки до стенки и купил кухонный стол. В спальне стояла «Ладога» – великолепная придумка дизайнеров для малогабаритных квартир. На ней вполне можно было спать вдвоем, укрывшись одним одеялом и чувствуя близость друг друга. Ляпин понял причину ее возбужденности, притянул к себе, приласкал и посадил на «Ладогу»:

      – Оля, ведь это я должен был приехать к тебе, а не наоборот. А теперь что? Вот я как в воду смотрел, сказал начальнику, что ты хотела бы здесь жить, так он подсуетился насчет квартиры. Спасибо ему, он вообще хороший человек, хотя и покричать любит. Оля, а на пустоту не смотри. Я записался в очередь на кухонный гарнитур, скорее всего в июне купим. Гарнитуры в гостиную здесь продают трех видов, поэтому записываться не стал, выбери сама подходящий. А хочешь, заберем свою из Краснодара. Все равно нам контейнер заказывать: посуду, утварь, барахло перевезти сюда.

      – Гена, а мы здесь надолго? Да?

      – Оленька, пока не будем говорить об этом. Поживи, посмотри. Я очень был расстроен переездом в Магадан, а теперь мне нравится здесь. Не торопись принимать решение. Все, я соскучился, раздевайся, – в разговоре с Ольгой Ляпин менялся. Его голос становился мягким, обтекаемым, излучал доброту и заботу.

      Ольга улыбнулась, скинула с себя кофту, платье и шагом манекенщицы прошлась перед мужем. Ляпин вытаращил глаза: вместо привычного пояса с резинками для чулок на Ольге были трусы, переходящие в чулки.

      – Оля, что это?

      – А ты забыл, что я тебе в аэропорту говорила? Это колготки, – она дважды крутнулась вокруг оси. – Последний писк моды.

      – А зачем еще трусы под ними? Без них же красивее будет.

      – Не твое собачье дело, мужчина. Не лезь в наше женское. Да?

      Наконец, через сорок минут Ляпин прошептал в ухо жене:

      – Кама с утра закончилась. Пора вставать и завтракать. Мне сегодня на работу не идти, Игорь Петрович разрешил весь день ублажать тебя.

      – Прости, Гена, я гитару не взяла. И без того чемодан еле от пола отрывала.

      – А ты знаешь, я как-то и отвык от нее. Здесь песни поют совсем другие, я таких и не слышал на материке.

      Лукавил Ляпин. И гитара в отделе стояла за шкафом, и песни в его исполнении слушали, и Городницкого, Клячкина, Кукина он быстро выучил. Но то была ложь во благо.

      Новое