Мечтыоры. Андрей Семке

втянула шею в меховой воротник и, делая вид, что ничего не происходит, закрыла глаза, будто бы этот вопрос ей задают уже в тысячный раз. Потом резко встрепенулась. Ответ от Елены прозвучал стальным голосом.

      – К Сергею Донатовичу Довлатову в разное время своей жизни относилась по-разному. Когда была школьницей, читала его «Заповедник», смеялась. А когда начала работать, то мнение о нём поменяла. Не любил он здешних людей, относился ко всему и ко всем свысока. А я эти места очень люблю, людей здесь, правда, осталось очень мало, да вы, наверное, всех и видели, кто грибами торгует, кто вареньем из местных ягод, кто самоделками своими, другой-то работы нет.

      Интриги, разборки, дуэли

      Лена была из интеллигентной семьи и матом не ругалась, но вот одна экскурсия, которую она проводила по усадьбе, закончилась скандалом. Группа была небольшой, шесть человек. Одних приехавших история жизни и творчества великого русского поэта мало интересовала, поэтому они то и дело начинали организовывать фотосессии, дабы поскорее выложить снимки в социальные сети, чтобы все позавидовали и в чатах написали о культурном достоянии посетителей. Были среди экскурсантов и две подвыпившие барышни, очень грузные, но при этом ещё оберегающие свою внешность залпами неуместной косметики. Затонированные веки и ярко-алые губы в свете ночных фонарей больше походили на светящуюся окраску собаки Баскервилей.

      Даже свежий морозный воздух дам не отрезвлял. Они, вцепившись друг в друга шатко и валко перемещались от одного объекта до другого. Громко икали и потом также громко извинялись.

      Лена ждала, когда весь этот ужас закончится, и старалась быстрее выговорить интересные факты. Её личное самолюбие было задето за живое. Она не понимала, зачем все эти люди приехали в эти святые места, окрашенные историей, поэзией, любовью и творчеством. Как можно не слушать о том, что происходило в стенах усадьбы, как вращалось общество вокруг гения – Пушкина, как он влюблял в себя своей харизмой и талантом.

      И вот последний рывок: история о лавочке Онегина, о причинах, почему она огорожена и доступ к ней закрыт. В её речи прозвучало слово «алкаши», и это встрепенуло всю группу и особенно подвыпивших женщин. Они как будто ждали этого слова, приободрились, выпрямились и одна из них выпалила:

      – А когда, наконец, вы расскажете нам об интригах? А?

      – Водку нельзя на лавке пить. А мы может для этого сюда и приехали, чтобы с искусством поближе познакомиться, – вторила вторая.

      – А нам друзья рассказывали, что здесь такие разборки проходили, красные пиджаки девяностых отдыхают, – продолжил товарищ, не отрывающийся от селфи палки и фотографирующий себя во всех ракурсах. – Вы вообще имеете образование и знаете историю? – внезапно он обратился к Елене.

      Экскурсовод в третьем поколении зарделась, откашлялась и произнесла то, чего никогда в жизни не говорила.

      – Ну вот, хоть одна фраза на понятном нам языке. А то фифу из себя здесь строишь. Пошлите уже, господа,