Осколок ордена. Иван Козлов

по горам – дохлый номер. Да и как побежишь, если по большому счету человек не транспортабелен?

      Плюс к этому – Иса. Ису терять не хочется. Ему около сорока, темпа спецназовцев он просто не выдержит – сдохнет через пару кэмэ. И потом, кто знает, что от него можно ждать…

      В общем, просто здорово, что вертушка пришла и смогла, не выключая двигателя, пристроиться на краю каменистой площадки, в метре от шасси, переходящей почти в вертикальный склон.

      Трап сброшен. Иса рванулся было первым заскочить в нутро «Ми-8», но Панин попридержал его:

      – Не спеши, без тебя не улетит.

      В этот момент выбили в мягком ракушечнике несколько желтых фонтанчиков пули, выпущенные из дальнего леса. Скопившиеся там бородачи до этого времени не стреляли, ждали темноты, чтоб взять отряд Панина малой кровью. Уходить тому некуда – можно лишь улечься за каменными валунами и отстреливаться. Но ночью стрелять надо много, по большей части бесприцельно – на вспышки, на звуки. А сколько патронов может таскать с собой по горам отряд в восемь стволов, да к тому же только за последний день прошедший четыре огневые стычки?! Велика вероятность, что ночью спецназовцев можно будет взять чуть ли не голыми руками.

      Но вертолет прилетел. И бородачи ведут огонь теперь плотно в их сторону, даже из леса рискуют высовываться, чтоб подобраться поближе, найти сектор, из которого лучше бы была видна винтокрылая машина. По таким храбрецам бьет короткими очередями Миша Гречихин. И Волин, божественный снайпер, выбирает для себя позицию поудобнее.

      – Пока грузимся, я постреляю, командир, – произносит Мишка.

      Панин кивает. Он выбирает в траве земляничные ягоды, бросает их по одной, словно семечки, в рот, наблюдая, как бойцы заносят в вертолет носилки с Андрюхой. Иса снова дергается, умоляюще смотрит на капитана, и тот поднимается с земли, не спеша направляется к вертолету, удерживая при этом за плечо своего спутника:

      – Так, говоришь, с Абрамовым дело имел? Не врешь?

      Рой пуль опять врезался в ближнюю скалу, каменные крошки полетели на них. Иса втянул голову в плечи:

      – Килянус! Зачем мне врать? Абрамов сам на меня вышел, купи, говорит. А почему нет? Он предложил, килянус!

      – Клясться будешь, когда прилетишь, – сказал Панин.

      – Конечно. Почему нет? Я плохого ничего не делал. Ни на копейку не обманул. Все скажу, как есть…

      Это были последние слова Исы. Ступив впереди Панина на первую ступеньку трапа, он как бы подпрыгнул и завалился к брюху машины. Подбежал Волин:

      – Что?

      Пуля вошла Исе в затылок и вышла в глаз.

      – Как же невовремя, – процедил Панин.

      Выскочили бойцы, помогли затащить мертвого чеченца в вертолет. Последним впрыгнул Мишка, тут же упал, схватившись за ступню:

      – Сука, поймал!

      Дверь захлопнулась, машина тотчас сорвалась с места, уходя от обстрела бежавших сюда боевиков как бы вниз, в ущелье. Майор Германов, прилетевший с вертолетом, осматривая Мишкину ногу, сказал озабоченно:

      – Хреново, сустав раздробило.

      – А с Андрюхой как? – спросил Панин.

      Врач чуть дернул плечами:

      – Можем не довезти.

      Вадим Панин сжал кулаки:

      – Что? Я тебе не довезу! Я тебе сейчас не довезу!

      Майор спокойно и устало ответил:

      – Не забывайтесь, товарищ капитан. И не требуйте от меня невозможного. Я лгать отучен.

      На площадке вертолет встречали медики и подполковник Буров. Когда носилки с ранеными унесли, комбат легонько ткнул Панина кулаком в грудь:

      – Вы молодцы, капитан! Такую операцию провернуть! Так что сверли дырку для ордена.

      – Мне бы сейчас компоту холодного.

      – Будет компот! Я в столовую сей миг заскочу, а ты – к генералу на доклад, он тебя ждет. Оттуда – сразу за стол.

      Они идут гравийной дорожкой. Солнце уже потухло, встречные люди угадываются лишь по голосам:

      – Панин, привет!.. С возвращением!.. Как вы там?.. Вад, опять живой?

      – Да куда ж я на хрен денусь!

      Сбоку аллейки стоят двое. При приближении Панина и Бурова один спешно уходит, а второго капитан узнает и говорит Бурову:

      – В общем, я все понял, товарищ подполковник. К генералу, потом компот. А сейчас – разрешите, я буквально на полминуты, со старым знакомым словцом перекинусь.

      Буров кивает, спешит к столовой, а Вадим останавливается возле того, кого он узнал в этом полумраке:

      – Абрамов?

      Офицер службы тыла подполковник Абрамов поворачивается к нему:

      – А по уставу обращаться у вас не принято, товарищ капитан?

      Панин пропускает замечание мимо ушей:

      – Не довез я по твою душу Ису, Абрамов.

      Тот ухмыльнулся:

      – С чем и поздравляю.

      Вадим с трудом, но сдержал себя:

      – Ошибка