Листья. Попов Александрович Павел

можно, это да, но друг мой ясень позволь полюбопытствовать, зачем тебе это нужно? Сколько я тебя знаю ты никогда не интересовался людьми, впрочем, как и мы все. Люди есть люди, деревья есть деревья, и сейчас мы уже практически стали врагами.

      – Мы не враги, и никогда ими не были, – с возмущением ответил ясень – Ответь мне друг тополь как твой росток попал в землю ты помнишь? Ах да, как ты можешь это помнить, если ты был ростком, – с иронией сказал ясень – А вот я помню, тебя в землю посадила немолодая женщина, вон с того дома. Она тебя поливала, подвязывала от ветра, укрывала зимой, гордилась, и любовалась тобой. Так вот, тополь, этой женщины нет в живых уже одиннадцать зим.

      Тополь так, и не ответил, наступила долгая пауза, длившаяся несколько часов.

      – Её звали Анастасия, берёза, растущая около её окон, до самой смерти сообщала мне о ней. Когда она заболела, я пытался развеселить, и приободрить её, посылал к ней птиц чтобы они весело щебетали около окна. Но больше я сделать так ничего и не смог, – с болью в голосе ответил тополь.

      – Ты, и не мог больше ничего сделать, прости меня, что всколыхнул твою рану, я не знал, но зато теперь я узнал, как много в твоих корнях любви и сострадания.

      – Прости, и ты меня друг ясень, я скрывал свою любовь к ней, к….к….моей крёстной матери, хоть наша мать земля, и даёт нам жизнь, но без Анастасии меня бы не было. С момента её смерти я очень ожесточился, из-за своей душевной боли я боялся снова привязаться к кому-то из людей. Ведь их жизни такие хрупкие, и мимолетные, они как и наши листья, колышимые ветром, каждый порыв может их оборвать, – с горечью, и болью сказал тополь.

      – Да ты прав, они, и есть листья, растущие на едином древе жизни нашего Творца.

      – Я постараюсь его найти, – сказал тополь.

      – Спасибо друг я буду ждать вестей.

      Прошло несколько недель, снег весь стаял, осталось всего лишь несколько снежных кучек под кустами. Парк покрылся одной гигантской лужей, которую время от времени с удовольствием меряла ребятня в резиновых сапожках. Кое-где местами на возвышенностях начала проклевываться зелень. Для деревьев наступил самый тяжелый, и самый приятный момент, их ветви покрылись зелеными почками, из которых со дня на день должны были появиться первые листочки.

      День выдался погожий, солнечный, в парке собралось множество птиц, в основном голубей, воробьев, и ворон. Ясень мирно дремал, внезапно его полуденную дрему снова развеяло уже знакомое чириканье воробьев. На сей раз на ветвях ясеня сидело аж целых шесть воробьев, из которых были, и старые знакомые Чика, Тови, и Зика. Но они прилетели не просто так, они спасались от погони, а точнее от ворон, у которых они утащили несколько хлебных кусочков.

      Через минуту к ясеню подлетели четыре вороны, и началась словесная перепалка: -Кар-каррр: – задыхаясь от злости каркала самая крупная из них, её звали Урса.

      – Хлеб, кар-кар-кар воры, воры, отдавайте хлеб или будет кровь каррр.

      Воробьи нахохлились в одну мохнатую кучку, и вжались в ветви ясеня. Похоже