Хочу сравнять счет. Юлия Коршунова

ничего не отвечает, но смотреть начинает как будто бы внимательнее. Интересно, тут как с отношениями между сотрудниками? Мы ведь, как ни крути, теперь коллеги, хоть и из разных отделов.

      – Расскажи, пожалуйста, про город, куда мы едем?

      – Мы зовем его город будущего. Название пока так и не придумали, представляешь? Бестужев никак не определится. Между собой уже шутим, что мы живем в Безымянном, не удивлюсь, если так и останется, – Алексей чуть улыбается и продолжает, – а вообще это закрытый научный город, в котором почти два года назад было обнаружено минеральное вещество неизвестного происхождения. Сначала думали, что нефть, а оказалось, что нашли что-то неведомое. Вот сейчас все вместе и выясняем, что с этим делать. Сначала это было небольшое поселение, но постепенно требовались новые методы изучения, стали строить дополнительные лаборатории и вот мы выросли до Безымянного. Пытались вывозить экоальт за пределы месторождения для изучения, но, разработка секретная, поэтому транспортировать его пока что проблема.

      Мы уже отъехали от населенных пунктов и теперь проезжаем бахчи. Невольно засматриваюсь на огромные гектары, где скоро поспеют арбузы и дыни. Красиво. В Москве, конечно, совсем другие пейзажи.

      – Ну вкратце понятно. А что стало с предыдущим экоаудитором?

      – Много болтал и пришлось его убрать.

      Что? Резко разворачиваюсь к парню, но тот хитро улыбается.

      – Поверила что ли? Шучу я, – говорит и улыбается еще шире. – Нормально все с ним, перешел на другой объект. Сказал, что устал от всех ограничений и правил.

      – Нет. Нет, не поверила, – хотя звучало очень даже правдоподобно, – а есть еще какие-то правила, кроме ограничений в перемещении?

      – Есть, конечно. Например, гаджеты не работают. По всей территории стоят глушилки. Выхода в сеть у нас нет. Ни тебе видео в соцсетях посмотреть, ничего. Распространяться про экоальт и испытания тоже нельзя. Вообще, чем ближе к ископаемому, тем выше секретность.

      Н-да. Снова думаю о том, что я очень люблю свою работу и готова чем-то иногда жертвовать ради нее. Посмотрим, насколько меня хватит.

      – Но почему? Почему об этом не рассказывают, это же не какое-то оружие или что-то такое? – Спрашиваю следующее, что тоже очень волнует.

      – Не знаю, – Леша пожимает плечами, – Бестужев не хочет огласки. Лично мне кажется, это потому, что боится, что ничего не получится у него. Денег сюда вбухано о-го-го сколько, ведь мы уже на господдержке, а если выхлопа не будет, представь, какой это будет позор.

      Ну да, логично, соглашаюсь про себя.

      – Бестужев Геннадий Алексеевич – владелец ведь? Очень строгий?

      – Да не сказать. Скорее, чтит дисциплину и правила, за что я его уважаю. Да и в целом нормальный мужик, разве что не очень общительный. Зато дети его очень даже, – на последней фразе Леша немного хмурится. Странно, но внимание решаю не заострять.

      – Звонки вообще запрещены? А как вы поддерживаете связь с теми, кто за пределами Безымянного?

      – Можно связаться, но с разрешения руководства, – говорит