Ты моя Советская Юдоль. Сергей Евдокимов

августа 1991 года.

      Коричневый туман

      Мне лёгкие сдавил,

      Коричневый туман,

      Он всё заполонил,

      Обманутый весь мир,

      Ликует и поёт,

      Обманутый народ,

      Увечится и пьёт.

      Неистово смердят,

      Потоки грязной лжи,

      Беснуясь сокрушат,

      Имперские столпы,

      Под ними погребён,

      И прав, и виноват,

      И воет над холмом,

      Иуда демократ.

      Коричневый туман,

      Теснит дыханье мне,

      Коричневый туман,

      И манифест в огне,

      И через сорок шесть,

      Настигла свою цель,

      И маршальская кровь,

      Наполнила купель!

      Сквозь страх, сквозь боль,

      Кричу:

      – Я не хочу так жить!

      А мне:

      – молчи холоп!

      Мы, будем вас, крестить.

      ***

      В городе своём

      брожу одинокий,

      извергнутый, из стада божьего.

      Коллективный разум,

      от страха убогий,

      меня отвергает, на всех не похожего.

      Но я поднимаюсь

      по кручам к свету,

      отвергнутый, но не сломленный.

      Иного пути

      к свободе нету!

      Только в борьбе, смысл подлинный.

      У каждого

      своя вершина, заветная,

      кто-то стремится к камину и пледу,

      А я, начинаю своё восхождение,

      к Человеку!

      Владимиру Ильичу Ленину.

      ***

      Помешавшись на западном глянце,

      Очумело орали долой.

      Осень медленно в траурном танце,

      Шевелит грязно-рыжей листвой.

      Протрезвев, виноватых искали,

      В толчее за куском колбасы,

      Но не ведали, не принимали

      Русь, распятую на кресты.

      Вот опять появились святые,

      Проповедуя третий исход:

      – «кто угодно, но не простые,

      Этот грубый и грязный народ!»

      Эта исконно жалкая скудость

      Элитарно-замшелых невежд,

      Проповедует русскую глупость,

      Безысходность и тщетность надежд.

      Обирая и словом, и делом,

      Тех, кто вас и кормил, и поил,

      Вы затеяли грязное дело,

      Надругавшись над прахом могил.

      Поддаваясь хмельному гульбищу,

      За духовность пускали слюну.

      Ветер рвал и метал по кладбищу,

      И тревожил стальную струну.

      Её вой доносился из окон,

      Где, кромсая свой скудный бюджет,

      Жизнь, комкая, засунули в кокон,

      Толь на семь, толь на семьдесят лет.

      Объявили о новом порядке,

      Из далёкой заморской страны.

      И порезав Россию на грядки,

      На конюшню пороть повели.

      Кто из вас хоть бы слово замолвил,

      С пьяных глаз и стыда не сыскать.

      Вот на красных, вы все тут соборны,

      В бога, в душу, да ноздри бы рвать.

      Это дело и прежде любили,

      Загибали до хруста в глазах,

      И своей писаниной