Любовь сквозь пиксели. Таня Свон

осторожно и смотри по сторонам, – говорит Андрей, когда останавливается напротив школы. Машин вроде на дороге больше нет, поэтому я просто киваю и выскакиваю из авто. Даже не оборачиваюсь на отчима и скоро слышу, как он отъезжает.

      На одеревеневших ногах направляюсь к крыльцу через опустевший школьный двор. Урок уже идет десять минут. Неохотно толкаю тяжелую дверь, прохожу через турникет и по коридору, выкрашенному в спокойный зеленый цвет, бреду к лестнице.

      В горле встает ком, стоит лишь подумать о том, что сейчас не только столкнусь с ребятами, которые наверняка на меня злы, но и получу нагоняй от исторички. Кто вообще опаздывает в первый день? Можно было бы прогулять урок. Я не собираюсь сдавать историю в следующем году, но и сбегать вечно не получится.

      Мне придется встретиться с парнями.

      – Извините за опоздание. Можно?

      Перешагиваю порог класса, неловко придерживая рюкзак, лишь бы куда-нибудь деть руки. Если сниму их с лямки, то начну заламывать пальцы, что моментально выдаст мои переживания. А проявлять слабость перед полным классом – слишком унизительно.

      – Госпожа Силаева собственной персоной! – всплескивает руками историчка. Она стоит у зеленой доски, где мелом выведены сегодняшняя дата и тема урока. На тему даже не смотрю. Мне все равно, на фоне чего витать в облаках и залипать в телефон.

      Кожа горит от чужих взглядов, и я который раз в жизни радуюсь тому, что не умею краснеть. Чувствую, что щеки и кончики ушей пылают жаром, но знаю, что смуглая кожа скроет румянец.

      – Почему опаздываем? И что это за вид такой? – отчитывает меня учитель ровно по тому сценарию, который я и предполагала. – Что это за прическа? Разве это женственно?

      Слушаю через слово, таким образом обесценивая половину грязи, что на меня хотят вылить. Историчка пускается в рассказ о том, какие в ее молодости были красивые и элегантные прически. Даже про Русь зачем-то вспоминает и советует мне снять дреды и начать носить косу.

      От того, чтобы не закатить глаза, меня удерживает последняя нервная клетка, которая живет лишь благодаря видеоиграм. Оплот моего спокойствия. Был… до вчерашнего дня.

      – Девушка – украшение своего мужчины! – не унимается историчка. – А как ты, Силаева, собираешься кого-то украшать с такими патлами?

      Чайник внутри меня начинает свистеть от негодования, но я делаю героическое усилие и молчу. Я не в той ситуации, чтобы зубоскалить. К тому же я знаю девчонок из своего класса и уверена, что их слова учительницы задели так же сильно, как и меня.

      – Женщина – не украшение! – выкрикивает с места Катя Чернова. – И мы имеем право выглядеть так, как нравится нам, а не какому-то там… мужчине!

      Вижу, что все девочки начинают кивать, поддерживая одноклассницу. Мои губы изгибаются в победной улыбке: историчка сама обеспечила сорванное занятие. Класс ведь теперь не уймется!

      Учительница машет в мою сторону рукой, как бы говоря: «Проходи уже». И тут я понимаю, что не знаю, куда сесть. Мое привычное место рядом с Марком