Ева, верни ребро!. Валерий Липневич

похоже, расстаются. Виктор заторопился. Да, расходятся, прощаются. Виктор делает еще несколько быстрых шагов и подходит к ним.

      – Смена караула,– бодро начинает он.

      – Вы меня ждете? – она делает движение к нему, так интимно, что он сразу успокаивается и забывает все свои маленькие обиды.

      – Нет, в принципе, но… – говорит он очень неискренне.

      – Вы извините, – виновато звучит ее голос, – но мы сейчас торопимся. Мы сегодня уезжаем.

      – Галина! – Виктор бросается за ней так стремительно, что прохожие оборачиваются. – Простите! У вас есть телефон?

      – Да, есть. Но я не скоро приеду. Мы еще где-нибудь увидимся, – обнадежила она.

      – Да, конечно, – подтвердил он бесстрастно.

      – Стал как столб посреди дороги!

      – Извините… Резко повернувшись, Виктор куда-то заторопился, словно надеясь, что сама торопливость подскажет куда.

      А ВОТ И ЦИРЦЕЯ

      Высохшая старушка в черном платке и с осадком обиды на лице – как осадок на стенках выкипевшего чайника – молча открыла Виктору дверь и сразу ушла в свою комнату. Виктор несколько раз пробовал с ней заговорить, но ничего не получалось. Она даже на приветствия не отвечала. Считалось, что это дальняя родственница, какая-то осетинская княжна. Сквозь негромкую приятную музыку пробивался оживленный голос Заиры.

      – Я уже балдею, такой интересный мужчина… А Верка ему: тра-ля-ля! тра-ля-ля! В общем, все испортила…

      – Привет чесной компании! ‑‑ еще не решив, уйдет он сразу или немного посидит, произносит Виктор бодрым голосом. Словно уловив эту нерешительность, Заира взяла его руку и усадила на стул подле Веры.

      – Видишь, Верка, я совсем не жадная.– Заира села на тахту рядом с парнем, который сидел, упираясь локтями в колени и закрыв лицо ладонями. Виктор отодвинулся от Веры и расположился посередине между ней и Заирой. Та сразу прокомментировала:

      – Ну не хочет, Верка. Ну что я сделаю! Вить, не смотри на меня так строго, я совсем пьяная. Беня, представляешь, я его знаю лет пять и ни разу не видела пьяным. В отличие от некоторых, не будем тыкать пальцами.

      – Значит, не знаешь, истина в вине,– парень, похожий на баскетболиста, сказал это так, как будто поделился сокровенным и выношенным. Тот, кого назвали Беней, налил чего-то в стакан и протянул Виктору.

      – Я бы с удовольствием, – Виктор развел руками, – здоровье не позволяет, – и улыбнулся.

      – Действительно, с таким здоровьем не поспоришь,– заметила Заира. – Представляете, берет он меня под локотки и выжимает как штангу. И я, как эта железная дура, возвышаюсь над всей аудиторией, а в это время входит наш самый дорогой и любимый человек. Я начинаю махать крыльями и сучить лапками, неотвратимо видя, как он наливается праведным гневом. «Что вы себе позволяете по отношению к девушкам?» ‑‑ «По согласию, по согласию!» ‑‑ верещу я как последняя дура и сучу, сучу ножонками. Народ ржет, как табун кобылиц, и наш любимый человек не выдерживает, хлопает