Все, что может быть истолковано как угроза. Ева Витальевна Шилова

но разорившейся семьи. Его отец когда-то потерял все деньги на бирже. Помните, когда во время последнего кризиса обрушился строительный «пузырь»? Их семью тоже крепко «задело». Вот теперь вынужден зарабатывать на жизнь себе и сестре. Мог пойти на кражу для восстановления привычного уровня жизни, и обеспечения приданного сестре.

      Н-да уж, не самая приятная личность, сделал вывод Нортон, изучая очередное изображение. Скорее, неприятная. Резковатые черты лица, жесткий взгляд, эдакий акулёнок. При этом, похоже, высокомерный и заносчивый. К такому просто так для задушевной беседы не подъедешь.

      – Ярла Хинли. Двадцать три года. Младший менеджер отдела ценных бумаг. Уже два года трудится делопроизводителем. Занимается ведением банка документов, регистрацией и составлением учетных карточек. Семейное положение – сирота, да еще и вдова. Несмотря на скромный оклад, одевается в лучших магазинах города. Возможно, привыкла при муже жить на широкую ногу и, лишившись привычной финансовой поддержки, теперь вынуждена подворовывать.

      Ее дагеротип, помещенный левее, большого интереса у полицейских не вызвал. Пегая блондинка с тугим пучком волос на затылке. Светлые, кажется, серые глаза. Строгий костюм. Очки. Офисная крыска.

      – Слушайте, Хофер, – снова влез Тойгер, – давайте уже определимся: Ланге Вы подозреваете, потому что у него нет денег, а Хинли – потому что они у нее есть, где логика?

      – Он мог еще не успеть наворовать столько денег, чтоб это было заметно со стороны, а она уже накупила дорогущих нарядов!

      – Уймитесь, – одернул их комиссар, – кто еще остался?

      – Матильда Эдер, секретарша господина Грубера, сорок семь лет. Трудится на своем месте уже пятнадцать лет, замужем, двое взрослых детей, до сих пор ни в чем противозаконном замечена не была.

      Дагеротип секретарши тоже вызвал минимум энтузиазма: на всем облике строгой немолодой дамы читалось только одно слово – компетентность. Небось, и печатает со скоростью пулемета, и на работу никогда не опаздывает, и подчиненных шефа усмиряет одним движением брови.

      – Далее, Минна Ширтиц, восемнадцать лет. Машинистка. Не замужем, проживает с родителями и старшими братьями. Работает в банке после окончания гимназии второй год, имеет веселый нрав, не пропускает ни одного фестиваля по народным танцам. Периодически ее встречают после работы разные молодые люди.

      А вот тут уже оживился весь отдел. Снимок барышни Ширтиц был сделан где-то на улице, на что указывали попавшие в кадр кусты, и дополнительно раскрашен. Золотоволосая хохотушка в национальном костюме с кокетливым жакетом-корсажем сапфирового цвета была на редкость хороша. Вот такую я бы допросил, аж облизнулся Нортон. Я бы глубины ее памяти, и не только памяти, поизучал. Наверняка там таится много интересного и неизведанного…

      – И, наконец, охранники: в тот день возле хранилища с 8.00 бессменно дежурила пара Хубер-Дайнц, после окончания их рабочего дня в 20.00 на ночное дежурство заступила