Синий альбом. Александр Дэсси

я скажу, с чего я начну и что я донесу. Надеюсь, она не сочтет меня сумасшедшей. Как хорошо, что она живет неподалеку, совсем неподалеку! – мысли её уносили. Обледеневшие воспоминания о детстве – вот что действительно хочется растопить и вновь в полной мере пережить те чудесные мгновения, ту бесконечную любовь. Детство. Какая безмерная радость! Как далека от меня жизнь, как далека настоящая безмерность чувственности. Город пылает, город наполняется красками, город наполняется людьми, шепотом, разговорами о любви и о том, что, разумеется, обсуждать нельзя. Все раскрывается заново, как завядший цветок, который вдруг решил вновь возродится и порадовать хозяев своей красотой. Быть может, если растение возрождается, то и я вновь воскрешу свою душу из мертвых. А мир, как старая лепнина осыпалась на уставшие веки. Что могло подарить то, что я дарила своей второй половине? Кто мог подарить ту бесконечную страсть, кто мог её подарить? Да никто!

      И она постучала в дверь, и она поздоровалась, и она села в кресло, и она разволновалась.

      – Мне страшно, что я не могу справиться с этим сама, – сказала Амалия, – Ведь если бы я могла, если бы я только могла предаться сну хотя-бы на пару часов, то, вероятно, всё было-бы иначе. Всё будто в тумане, я затуманена страхом и болью. Моя жизнь в данное время подобна кораблекрушению – я не вижу выхода. Я не могу справиться со своим чувством.

      На последних словах её голос надорвался.

      – Я вас поняла, – ответила сидящая рядом женщина. – Вы когда-нибудь глубоко задумывались о том, почему с ним это произошло?

      – Полагаю, что нет. Я старалась избежать этих мыслей, старалась истребить их, избавиться от корней. Избавиться, избавиться, избавиться… – возникла пауза. – Избавиться, не забыв, а избавиться – приняв.

      Комната с белыми стенами и бирюзовыми занавесками наполнилась светом. Кожа Амалии, которая имела мягкий персиковый оттенок по-особенному заиграла, от неё, казалось, исходила – жизнь. И будто тот факт, что её муж распрощался с жизнью два месяца назад уже ничего не значил. Но если бы всё было так просто, дорогой читатель, то, полагаю, Амалия не находилась бы на сеансе у психолога. Какая жалость! Она и её психолог сидели в мягких креслах. В квартире было, на удивление, уютно. Психолога звали Катерина, Марина, Инна… – она забыла, как. Белые стены. "Откуда исходит уют?" – думала Амалия. Но нет, она вновь отвлеклась. Белые стены… Смутное осознание потери. Где суть? И мысль лишь о том, почему ей комфортно здесь находится.

      – Почему у вас так уютно? – заметила Амалия во время того, как Катерина (кажется, всё же Катерина) безостановочно говорила о том, как всё же суметь принять и пережить факт смерти близкого… уже такого родного человека.

      – Извините? – недоуменно ответила она. Где-то внутри Катерина, очевидно, была раздражена.

      Поток ветра хлынул в комнату.

      – Он ведь мне изменял в последние годы…

      – Вы не говорили.

      – О, я не помню… Он куда-то пропадал, как бабочка в ночи. Я приходила