Оборотни Оренбурга. Мой влюблённый зверь. Мария Бахарева

там застрял? – спросила я, насторожённо, стоя на крыльце и пытаясь попасть ключом в замок.

      Он не ответил и начал оседать вниз. Я подорвалась и побежала к нему, но он уже лежал без сознания.

      Чертыхнувшись, попробовала вновь привести его в чувство. Вот будет засада, если тётя завтра вернётся со смены, а у неё во дворе лежит труп.

      Но Макс дышал. Тяжело, надрывно, но дышал. Пульс был, хоть и не ровный. Живой. По крайней мере, пока. Я прикинула, сколько крови он мог потерять за это время, и ужаснулась. Нужно немедленно обработать его раны. Но не на улице же это делать. Села рядом с ним и в бессилии стукнула кулаком в землю. Вдруг у меня зазвонил телефон.

      На экране высветилось улыбающееся лицо рыжеволосой женщины. Тётя Таня решила проверить, как у меня дела. Я подобралась и, напустив в голос безразличия и скуки, ответила:

      – Привет, тёть Тань, как твоё дежурство?

      – Виола, детка, ты дома? – с облегчением отозвались на том конце провода.

      – Да давно уже, кур и кроликов покормила, – хлопнула себя мысленно по лбу. – Ты во сколько завтра приедешь?

      – Детка, я хотела попросить тебя побыть у меня несколько дней. Завтра я останусь в дневную смену, Надя заболела, а вечером уеду в Новотроицк на несколько дней. Там тётя Катя заболела, надо уколы ей проколоть. Ты же присмотришь за моим хозяйством?

      – Да, конечно, тёть Тань, без вопросов. Ой, погоди, – решилась я задать вопрос.

      – Да, детка, что такое? – напряжённо ответила тётя Таня.

      – Если человек в обморок упал, как его лучше привести в чувство?

      – Как обычно, нашатырём, а что случилось? С тобой Света и она в обморок упала? – забеспокоилась тётя Таня.

      – Нет, просто мне доклад писать. Я думала, может, ещё какие-то способы есть.

      – А, это, – с облегчением выдохнула моя собеседница. – Ну, сначала человека нужно уложить на пол и повернуть набок, ослабить воротник, если это рубашка… – начала перечислять тётя Таня, а во мне уже включился врач.

      Я всё это уже давно знала, но из-за нервного потрясения в голове была каша.

      – Спасибо, тёть Тань, дальше я сама. Люблю. Целую. Завтра позвоню. Тёте Кате привет.

      Я отключилась и понеслась в дом. Паника ушла, уступив место приятной сосредоточенности.

      В доме я схватила плед. Нашла в большую банку нашатыря. Кто знает, сколько этому бугаю может понадобиться для приведения в чувство, и достала ватные диски.

      Побежала обратно на улицу. Накрыла Макса пледом, чуть развернув его набок. Что получилось сделать с больши́м трудом. Проверила пульс. Он стал более чёткий. Смочила ватные диски нашатырём и сунула Максу под нос. Через несколько секунд Макс пришёл в себя и начал отпихивать от носа вонючую вату. Случайно пнул банку, и жидкость растеклась вонючей лужей под забором. Я же вздохнула с облегчением.

      – Макс, пойдём в дом, нужно обработать твои раны, – тихо позвала его я.

      – М-м-м? – отозвался он, ошалело оглядываясь.

      – Макс, вставай, я не подниму тебя, – чуть не расплакалась я.

      Он мотнул головой, крылья его носа затрепетали, будто принюхиваясь