Естествознатель. Книга 4. Зловещие топи. Виолетта Орлова

грудь ее взволнованно вздымалась, ноздри трепетали, и она, несомненно, выглядела прекрасной в эту минуту, прекрасной и дикой, как гордая лесная лань. Артур с удивлением и интересом покосился на девушку, но ничего не ответил.

      – Когда я в первый раз увидела тебя, то подумала, что ты испорченный, избалованный чужим вниманием столичный франт, воришка и любитель жить за счет других. Но сейчас, я наблюдала за тобой и заметила…

      – Ты наблюдала за мной? – переспросил юноша, и голос его помимо воли выразил насмешку. Оделян же забавно покраснела и гневно толкнула его рукой в плечо.

      – Я не… Это вовсе не то, что ты подумал…

      Артур искренне рассмеялся, наверное, в первый раз с момента его прибытия в Доргейм.

      – Обещаю, я никому не расскажу, – заговорщицки проговорил он и дурашливо подмигнул, отчего суровая хозяйка топей, не выдержав, тоже весело рассмеялась.

      – Друзья? – с забавной важностью спросила вдруг Оделян и по-мужски протянула ему ладонь для рукопожатия.

      Друзья – это те, кому безоговорочно доверяешь, но я не уверен, что могу доверять тебе, Одди.

      – Друзья, – просто ответил Артур, пожав крепкую и шероховатую, как у мальчишки, ладонь Оделян. Девушка широко улыбнулась, и, как показалось подозрительному клипсянину, с большим облегчением.

      – Тогда я расскажу тебе кое-что про Доргейм, чтобы ты понимал. На первый взгляд кажется, что я тут единственная госпожа, и все подчиняются мне напрямую. Так и есть. Если правила нарушаются, я приказываю жестоко наказать нарушителей. Но это вовсе не от того, что я излишне жестока. Просто если не накажу я, накажет он.

      – Он?

      – Да, он, Бунтарь. Доргейм.

      Артур с удивлением посмотрел на Одди, намереваясь застать на ее лице хоть какой-то признак, указывающий на то, что она шутит. Но нет, госпожа топей была серьезна и грустна.

      – Ты не шутишь? – на всякий случай уточнил он. – И если нет, то о ком конкретно, собственно, идет речь?

      Оделян пожала плечами.

      – Я не знаю, о ком конкретно. Представь, один из обитателей Доргейма вдруг вздумал артачиться на уроках. Он перестал делать задания, принялся грубить преподавателям, потом устроил голодную забастовку в качестве протеста. Я наказываю его максимально жестоко, чтобы у него не возникло иллюзии, что все сойдет ему с рук. В моих интересах проучить его с максимальной суровостью, потому что мне небезразлична его дальнейшая судьба. Допустим, моего внушения оказывается недостаточно, и нарушитель планирует побег. Ему даже удается уйти за пределы школы… А потом он пропадает навсегда, либо возвращается, но уже в таком видоизмененном состоянии, что лучше бы ему было, поверь, послушаться меня с самого начала. Я не знаю, кто это делает. Между собой мы зовем его Доргеймом. Незримый дух школы, который денно и нощно следит за нами. К несчастью, он не дает второго шанса. Сначала он позволяет мне наказать отступника, а потом расправляется и сам по своему усмотрению. Правила просты: слушаться лидеров, исправно учиться, выполнять ежедневные работы и не помышлять о побеге.

      – И