Чай с облепихой. Михаил Шварцер

anza>

      И спешат все в избушку к крольчихе:

      За версту пахнет чай с облепихой.

      Поболтает, утешит крольчиха —

      На душе станет мирно и тихо.

      Исторические заметки

      Сей Грозный царь, Святой Руси правитель,

      И Курбского бессменный обличитель,

      Противник новых западных обрядов,

      Немногих допускал с собой быть рядом.

      Рассмотрим же героев дерзких,

      Не то чтоб очень сильно мерзких,

      Но знаменитых и известных,

      Что заняли у трона место.

      Малюта был Скуратов-Бельский,

      Державы главный полицейский,

      Опричник и хранитель трона

      В трактовке вольной тех законов.

      Вот Годунов – немного скромен,

      Услужлив, но талант огромен!

      И кто бы мог представить позже,

      Чтоб он монархом будет тоже?

      Басмановы – отец и сын,

      Те кровожадные убийцы, —

      Безжалостность их господин, —

      Предстанут нам во многих лицах.

      Собачьей преданностью трону,

      С жестокостью, не по закону

      Они вошли в кружок интимный,

      Царю в угоду вязли в тине.

      Они нашли своё признанье

      Лишь только в улицы названьи.

      Перекроив Россию разом,

      Создав опричнину указом,

      Тот грозный царь посеял смуту,

      На время дав правленье плутам.

      Но нет, не стало царство разореньем,

      Богатством, бедностью, неправедным гоненьем.

      То было следствием особенности времени,

      Россию тяготившим трудным бременем.

      Подобно Нестору, что летопись событий

      Вёл скрупулёзно, нудно и в деталях,

      Сквозь призму исторических открытий

      Своё виденье отражу в скрижалях.

      Ушла эпоха – умер грозный царь,

      Народ в смятении – что дальше с нами будет?

      Иль будем жить печально, но как встарь,

      Иль поворот крутой – кто тут рассудит?

      Как бы в насмешку грозному правленью

      История, а может быть, бояре,

      Без робости, совсем без промедленья

      На трон сажают призрак Божьей твари.

      Царь Фёдор, хилый, павший духом,

      И, если верить старым слухам,

      Опутанный весьма сурово

      Семьёй Бориса Годунова.

      Болезненность, тщедушный облик, кротость

      Не много пользы принесут в правленье.

      История толкает дальше в пропасть

      Не первое в России поколенье.

      Он умер. Шурина Бориса

      Народ, а может быть, вельможи,

      Не дожидаясь компромисса,

      Явили спешно лик пригожий.

      Сказать «незнатный»? Нет, неверно,

      Хотя и не был скрипкой первой

      В правленье Грозного Ивана.

      Потомок он татарских ханов.

      Народ, заждавшись перемен,

      На троне видеть рад хоть чёрта,

      Чтоб получить себе взамен

      Толику малую комфорта.

      Умён, начитан, прогрессивен

      И с окруженьем не наивен.

      Не даст такой кому попало

      Владеть мечом или оралом.

      При нём вздохнули с облегченьем

      Простой народ, служивый люд.

      Баланс был выбран с предпочтеньем.

      «Все всем довольны», песнь поют.

      Удел правителя, хоть он и прогрессивен,

      Работать мягкой непреклонной силой,

      Что лестью и политикой зовётся,

      И от неё никто не увернётся.

      Ушёл Борис, оставив жизнь земную.

      Дорогу выберет страна какую?

      Мятеж кровавый, бунт, оковы, путы?

      Приходит время самой страшной смуты.

      Безвременье, вражда, наживы жажда,

      Власть польская иль шведская – неважно.

      Лжедмитрий Первый ли, Второй —

                                                           все тут смешалось,

      И русской старины тут не осталось.

      И вот, когда весьма закономерно

      Весь хаос вновь сменяется порядком,

      Отечество являет нам сих верных

      Сынов