Его королевская радость. Дарья Ратникова

историй наслушалась про энтарха… И про его грубость и несдержанность и про кровавые расправы над людьми и про развратные пиры в мраморных палатах и про казнь без суда и следствия. И по всему выходило, что избавив мир от него, она только спасёт его и свою страну от такого тирана.

      И вот сегодня, когда она наконец, на закате, прибыла во дворец, каким же мрачным он ей показался! Ей выделили отдельные палаты, а та пара служанок, что решилась отправиться с ней, сиротливо жалась друг к другу в углу комнаты.

      Изначально брат хотел, чтобы с ней отправился первый советник и у себя соответственно хранил кофр с договором. Но, что-то случилось с советником – то ли заболел, то ли его ранили. И в дорогу она отправилась только со служанками и с отрядом воинов. Самые лучшие из тех, что мог отправить брат.

      Брат… Картес… Интересно, дозволят ли ей написать ему?

      Мысли невольно вернулись к недавней встрече с энтархом. И изумлению. Она представляла его другим. С безумным взглядом и горящими глазами на красном, отёкшем лице. А ещё почему-то неухоженным, обрюзгшим и неповоротливым. Таким, по лицу которого сразу видно все его пороки, а отвратительная внешность отражает такую же отвратительную душу.

      Но энтарх оказался другим. Поджарый, подтянутый, высокий. Он буквально влетел в её покои, хлопнув дверью, и она силой заставила себя усидеть на месте, не забиться в угол. Потому что было в его лице что-то пугающее, давящее. Не открытая маска порока, нет. Обычное лицо, короткие волосы полны седых прядей (это интересно, сколько же ему на самом деле лет?), щетина на щеках, едва заметный шрам через всю левую половину лица и глаза. Вовсе не горящие, но странные, тёмные, пугающие, как и взгляд.

      Она даже не сразу ответила на его приветствие, как положено по этикету. Настолько засмотрелась. И про договор сказала спокойно. И даже рука не дрогнула.

      Не пристало человеку, идущему на смерть, бояться. Брат сначала хотел приставить к ней телохранителей, но потом сказал, что, как девушка, юная и красивая, она скорее привлечёт внимание энтарха. Ну да, конечно.

      Отец воспитывал её в строгости и наравне с братом. Только, пожалуй, оружием не дозволял пользоваться. А так – и охота и прогулки верхом и обучение риторике и географии – всё шло у нее наравне с братом. И с другими девушками она почти не общалась. Разве что нянюшка, да пара служанок. Так что конечно, женские чары и она вещь прямо-таки совместимая. Илиана усмехнулась.

      А потом вспомнила, как энтарх согласился подождать месяц. Она ждала всплеска гнева, почти верила, что он категорически откажется, выместит на ней свою злость. Но он только молча согласился, признав справедливость её доводов. И ушёл. Вот так просто. А ведь ей рассказывали про него…

      Илиана покачала головой. Энтарх удивлял её. И ей, да, пожалуй, ей этого не хотелось. Но она напоминала себе, что внешность обманчива, а то, что она видит – всего лишь маска. Она ведь только приехала и ничего ещё не успела узнать.

      До вечера она маялась от скуки. Никаких распоряжений