Могила моей сестры. Роберт Дугони

я ранней утренней муштровки.

      – Ценность сна завышена, – говорил он. – Вы научитесь обходиться без него.

      Тут он лгал.

      Сон вроде секса. Чем меньше его, тем больше хочется, а у Трейси Кроссуайт в последнее время не было ни того, ни другого.

      Она потянулась, прогоняя скованность из плеч и шеи. Не хватало времени для утренней пробежки, и тело ощущалось одеревеневшим и полусонным, хотя ей казалось, что она особенно и не спала, если спала вообще. Как говорил врач, поменьше перекусов наспех, поменьше кофеина. Хороший совет, но здоровое питание и упражнения требуют времени, которого у Трейси при расследовании убийств не было, а отказаться от кофеина – все равно что не заправлять машину. Без кофе Трейси бы просто умерла.

      – Эй, что это Профессор в такую рань? Кто умер? – К перегородке своей внушительной тушей прислонился Вик Фаццио.

      Это была старая убийственная шутка, но она никогда не устаревала, когда произносилась хриплым голосом Фаца с характерным для штата Нью-Джерси акцентом. Со своим начесом цвета «соль с перцем» и мясистой мордой самопровозглашенный «итальянский гумба[1]» из отдела убийств хорошо бы подошел на роль одного из этих молчаливых телохранителей в фильмах про мафию.

      Фац держал в руке страницу из «Нью-Йорк таймс» с кроссвордом и библиотечную книгу, а это означало, что кофе накрылся медным тазом. Спаси бог тех, кому нужно в туалет: Фац славился своей способностью просиживать там по полчаса над кроссвордом или читая особенно захватывающую главу.

      Трейси протянула ему одну из фотографий с места преступления, которую распечатала этим утром.

      – Танцовщица с Авроры.

      – Слышал. Ничего себе изврат, а?

      – Я работала по сексуальным преступлениям. Видала и похуже.

      – Да, точно. Отказалась от секса ради смерти.

      – Смерть легче, – ответила она, цитируя еще одну из любимых острот Фаца.

      Эту танцовщицу, Николь Хансен, нашли связанной в номере дешевого мотеля на Аврора-авеню в Северном Сиэтле. Петля была надета на шею, и та же веревка хитроумно связывала за спиной ее запястья и лодыжки. Трейси протянула Фацу заключение медицинского эксперта.

      – Ее мышцы свело судорогой, и они больше не могли удерживать тело выгнутым. Чтобы облегчить боль, она стала выпрямлять ноги и в конце концов сама себя задушила. Мило, а?

      Фац задумчиво посмотрел на фотографию.

      – Ты не думаешь, что можно было бы вместо этого воспользоваться удавкой или чем-то вроде того?

      – Это было бы логично, правда?

      – Значит, по твоей версии, какой-то парень сидел там и любовался, глядя, как она умирает?

      – Или они трахались, а потом он запаниковал и убежал. Во всяком случае, она не сама себя связала.

      – А могла и сама. Может быть, она вроде Гудини.

      – Гудини сам себя развязывал, Фац. В этом и была штука. – Она забрала у него отчет и фотографию и положила на стол. – И вот я сижу здесь в такую безбожную рань, Фац, только я, ты и сверчки.

      – Я и сверчки здесь с пяти часов. Ты же знаешь – ранней пташке достается червячок.

      – Да, эта ранняя пташка так устала, что не заметит червячка, даже если он вылезет и укусит ее за задницу.

      – А где Кинс? Почему все эти развлечения достаются тебе?

      Она посмотрела на часы.

      – Да, купил бы мне чашечку кофе. Впрочем, к тому моменту я могла бы уже и сама сварить… – Она кивнула на книгу в руке у Фаца. – «Убить пересмешника». Впечатляет.

      – Стараюсь стать лучше.

      – Это тебе жена выбрала, да?

      – Угадала. – Фац оттолкнулся от стенки. – Ладно, пора работать. Пересмешник поет, а я варю кофе.

      – Слишком много информации, Фац.

      Он отошел от ее сектора, но тут же обернулся с карандашом в руке.

      – Эй, Профессор, помоги-ка. Слово из девяти букв: «делает природный газ безопасным».

      До того, как сменила карьеру и поступила в полицейскую академию, Трейси работала учительницей химии в средней школе.

      – Меркаптан, – ответила она.

      – Как?

      – Его добавляют в природный газ, чтобы можно было учуять утечку в доме.

      – Без шуток. Как он пахнет?

      – Как сера. Знаешь, напоминает тухлое яйцо.

      Она произнесла по буквам.

      Фаццио послюнявил карандаш и записал.

      – Спасибо.

      Когда он ушел, в загон сектора «А» вошел Кинсингтон Роу и протянул Трейси одну из двух высоких чашек.

      – Извини.

      – Я уже собиралась звонить в поисково-спасательную службу.

      Сектор «А» – сектор насильственных преступлений – был одним из четырех секторов в отделе убийств, в каждом из которых работало по четыре детектива. Сектор «А» состоял из Трейси, Кинса, Фаца и Дельмо Кастильяно, второй половины итальянского «дуэта

1

Гумба – на сленге американских итальянцев «приятель», «братан». (Здесь и далее прим. пер.)