Хмельнитчина. Борис Владимирович Днепров-Ячменев

исповедь, где священник прочитывает молитву над главой грешника, умоляющего Бога о прощении. Они игнорируют запреты алкоголя, изображения живых существ. При всех вольностях бекташизма примат мудрости ислама над другими откровениями Всевышнего не подлежит сомнению.

      «Янычарский» символ веры стал основой для духовного общения двух совершенно разных людей. Богдана никто в мечеть не тянул, но мысль о едином Боге ему запала в душу. Он стал изучать Коран и вскоре произнёс Шахаду (Свидетельство веры). Такой душевный поворот позволил Бекташ-аге и новообращенному козаку почувствовать себя единомышленниками.

      Зачем турецкому вельможе был нужен весь этот театр «новообращения» (прозетелизма)? Если бы он принадлежал к духовенству, то его действия были бы понятны. Но в исламе считается, что изначально все люди рождаются мусульманами, и человеку просто нужно сделать дополнительные шаги, чтобы вернуться в «истинную» религию. Помочь ему в этом – значит совершить дело угодное Аллаху.

      Для профессионального военного ценность «новообращенного», наверное, заключалась в другом. Турция два с половиной века находилась в состоянии перманентной войны на востоке, на западе и на юге, а вот на её северных рубежах было более-менее спокойно. Дикое Поле выполняло роль буферной зоны между османами и славянскими государствами. Многим из султанского окружения казалось, что северные соседи не настолько сильны да к тому же и трусоваты, чтобы оспаривать зону влияния Империи.

      Однако, в начале XVII века польская колонизация Подолья и Приднепровья стала ощутимо влиять на северные пашалыки и прежде всего на Крымское ханство. Удачных набегов за ясырем становилось всё меньше, зато участились козацкие грабежи на черноморских берегах. Бекташ-аге было ясно, что в ближайшем будущем, столкновений с проснувшимися соседями не избежать. Чтобы быть во всеоружии, янычар стремился побольше узнать о противнике.

      Богдан Хмельницкий очень подходил на роль информатора. С одной стороны, – он шляхтич, а с другой – козак. А поскольку этот человек был ещё и носителем православной и католической культур, то общение с ним давало важные знания для планирования османской политики.

      Насколько оправдались ожидания Бекташ-аги? Судя по тому, что молодой козак в плену долго не задержался, то – полностью.

      Обычно, заботу о шляхтичах, попавших в полон, брало на себя королевство, но про Богдана будто забыли. В польских выкупных списках, на возвращение домой, он не значился. Его мать хлопотала, но необходимых денег собрать не могла. И вдруг, в один прекрасный момент, «пропавшего без вести» героя находят и освобождают. Кто-то дал ход делу и, наверняка, это был янычарский командир.

      Турок понимал, что Хмельницкий ему рассказал всё о чём знал. О нём можно было либо забыть, либо пробудить в его душе чувство благодарности и неоплаченного долга. Поэтому, решение вернуть русскому рабу свободу носило двойственный характер: