Сказание от Сатаны. Николай Макеев

сходят. Женский терроризм развели. Запугали мужчин вконец. «Ах! Он ко мне притронулся. Хотя и извинился. Сказал, что случайно. Но я подозреваю, что неспроста. А два года назад он же посмотрел как-то необычно. Похоже, похотливо. У меня после этого сон нарушен и мысли разные блуждают. Мешают сосредоточиться на работе. Требую через суд материальной компенсации», – шутливо воспроизвел он монолог очередной «жертвы» сексуальных домогательств.

      Все дружно рассмеялись.

      Саша, улыбаясь, продолжил:

      – Это оттого, что у них избыток юристов-бездельников. Расплодились как тараканы. А заработать хочется. Вот и открыли для себя и таких «жертв» золотую жилу. И стряпчий сутяжничеством заработает. И ей на панель не надо идти. Да только мужиков их жалко. От страха импотентами становятся. Так что соглашайся. С нашими не пропадешь.

      Витторио опустил глаза:

      – Не знаю… Я, может быть, целибат приму. Католическим священником стану.

      – А почему не православным? Оно ближе к нашему народу, – удивился Александр.

      – Я с детства в католической среде. Она мне ближе. Да и неважно это… Православный, католик или еще кто. Главное – Свет Христа нести в мир.

      – Верно говоришь, Витя. Хотя почти все мы, современные люди, – атеисты в глубине своей. Но смерти боимся. Потому и продолжаем посматривать по сторонам – вдруг что-то новое для души отыщем. – усмехнулся Сергей.

      – А не лучше ли оглянуться назад? Там надежная скала. А на ней святой престол, – внимательно посмотрел на него Витторио.

      Саша улыбнулся:

      – Ну вот. Уже начал миссионерскую деятельность. Но вряд ли преуспеешь. Мы хотя и нерадивые, но верные прихожане… Православные. Тоже ведь с детства закладывается. А святой престол всякий бывал. Одни катары в той же Франции, вернее, Лангедоке чего стоят. Море крови было пролито невинной. «Убивайте всех! Бог разберет своих» – так, кажется, легат папы Иннокентия, да вот забыл, какого по счету, призывал рыцарей-разбойников Симона де Монфора, когда те пришли в тот благодатный южный край подавить инакомыслие альбигойцев. А после этого была учреждена инквизиция. В то время ее называли «святой». Как будто издеваясь над этим словом.

      – Но папа, Иннокентий Третий, не хотел крови. Да и не он начал резню. Ведь несчастье пошло с убийства его легата, полномочного представителя, – почему-то испуганно и быстро начал говорить Витторио.

      – Стоп, стоп, ребята! Эту пыль веков поднимайте в другом месте. Наверное, уже всем пора по домам. Я еще останусь здесь. Жена не любит, когда прихожу выпивший. Посплю немного в кресле. Глаза слипаются, – страдальчески взглянул на Витторио и Сашу Сергей.

      Уже сидя в салоне такси, отстаивая в небольшой дорожной пробке, Витторио тихо спросил:

      – Это, наверное, Анатолий Иванович тебя, Саша, так просветил в истории средневековой Франции.

      У Александра хмель как рукой сняло:

      – Что ты сказал? – спросил он, чтобы удостовериться, что ему не показалось.

      – Говорю: