Корона для злодейки. Анна Геннадьевна Гринь

все, что захотите.

      – Почему вы мне помогаете? – едва не плача, спросила я.

      – А как иначе? – удивился кот. – Уж извините м-мне такой ответ, но вы в качестве хозяйки м-мне нр-равитесь гор-раздо больше.

      – И чем же?

      – Ну-у-у… Хотя бы… Вы не угр-рожаете р-разбить все зер-ркала в зам-мке, если я не выполню любой пр-риказ, – пожал плечами кот.

      – Ох… – только и смогла произнести я.

      Через несколько минут из спальни я вышла с маленьким ручным зеркалом. Кот провел меня в столовую, нашедшуюся этажом ниже. Замок казался вымершим, но стоило мне сесть в высокое кресло во главе длинного стола, как сбоку тут же возник тучный синеватый дух в поварском колпаке и с глубоким поклоном смиренно спросил:

      – Чего пожелаете, повелительница?

      Я удержалась от вскрика, глянула на кота, который мне ободряюще подмигнул и тихо произнесла:

      – Кофе, несколько тостов, джем, яичницу, поджаренный до хруста бекон. И еще стакан яблочного сока.

      Если призрака-повара что-то и удивило, то он ничем это не показал, с поклоном растворившись в воздухе.

      – И как мне теперь быть? – спросила я кота.

      – Жить, – предложил мой зеркальный советчик.

      – Я ведь не ведьма, не темная колдунья, – напомнила я ему. – И не злодейка!

      – Ну об этом никто не знает, – напомнил он мне. – А Злею все так боятся, что никто не пр-ридет сюда, чтобы пр-ровер-рить настоящая вы или нет. Вам ничего не гр-розит.

      – А сама Злея? – хмуро уточнила я.

      Кот мазнул хвостом, зеркало затуманилось, и я увидела светлую девичью спальню. Бежевые обои на стенах, светлые полы, пухлая светлая мебель. В каждом кресте торчало по изящной подушечке с вышивкой. Полог кровати украшали рюши. На шторах в садах из цветов и сердечек прятались райские птахи.

      Пастельная идиллия. Идиллия, которая могла стать моей новой жизнью…

      И посреди этой идиллии бушевала высокая стройная блондинка. Она стояла в центре комнаты, облаченная в кремовое платье, про которое в каком-нибудь романе позапрошлого века сказали бы «утреннее», и с воплями швыряла чашка за чашкой в ошеломленную таким поведением горничную. Но даже в таком состоянии девушка выглядела сказочно красивой, хотя чай забрызгал ее светлое платье, а идеальные завитки волос выбились из прически и торчали во все стороны.

      – Похоже, Злея совсем-м не р-рада пер-рем-менам-м, – прокомментировал кот за кадром.

      – А девушка красивая, – с тоской проворчала я. – Бедная Белла. Ей повезло гораздо меньше, чем мне. Я хотя бы жива, а она?

      Кот промолчал, но и так было ясно, что бывшей Белле уже не вернуться.

      Новая мысль немного отрезвила, возвратив мне если не бодрость, то хоть толику всегдашнего оптимизма.

      «Ну пережила же я смерть мамы, проблемы с финансами и разрыв с Ваней, значит, и сейчас переживу, – подумала я и решительно кивнула сама себе. – Давай. Не кисни. Не капуста».

      – Меня, кстати, Мариной зовут, – сообщила я коту. – А вас?

      – М-м-мар-р-рина, – повторил кот. – Кр-расиво. А м-меня? М-меня никак не зовут.