Черное солнце. Валерия Минц

и состою на службе герцога Кустодес с рождения госпожи Камиллы.

      Глаза северянки на долю секунды округлились.

      – Так вы сервитуария? В таком возрасте? – в удивленном тоне женщины проскользнули нотки недоверия. – Ах, вы, должно быть, из воспитанниц Ордена.

      – Да, верно. Но я по собственной воле поступила на службу Ордена, и для меня большая честь нести свет Имперских Истин тем, кто будет столпами нашего могущественного государства в будущем.

      – Должно быть, вы из совсем бедной семьи или вовсе сирота, – жалостливо продолжила Джордис, а я непонимающе переводила взгляд с нее на Софию.

      Ведь она проявляла вполне искреннее сочувствие к Оре, почему же тогда наставница поджимает губы, еле сдерживая негодование?

      – Кажется, в приличном обществе не принято обсуждать подробности личной жизни, госпожа? – тон Софии был суше полей в самые знойные сезоны. – Причины, по которым я выбрала путь аколита Ордена, не должен играть никакой роли. Ровно, как и мое происхождение – все мы братья и сестры, и все равны в свете Имперских Истин.

      – Разумеется, разумеется! – супруга ярла наклонила голову в знак признания, и ее служанки подхватили настроение своей госпожи. – Простите сердечно мою невежественность, у меня все же никогда не было сервитуария, и я плохо знакома с вашими порядками. Просто удивлена, что герцог Кустодес согласился на услуги столь… хм, неопытной сестры. Это ведь ваше первое назначение?

      Бровь Софии изогнулась в немом вопросе, а Джордис продолжила, восхищенно и беспечно, не замечая реакции собеседницы. Или делая вид, что не замечает.

      – Империя предлагала нам несколько молодых послушников, но я отказалась – все же хочется видеть рядом с своим сыном кого-то более умудренного опытом. Молодостью лучше не разбрасываться, она довольно быстро заканчивается… А уж тем более посвятив свою жизнь такому, несомненно, важному делу, как обучение юных аристократов, лишая себя всех благ и удовольствий… Но кто я, чтобы судить за подобный выбор. Прошу простить еще раз, если моя грубость вас задела.

      Я молча наблюдала за наставницей. София не любила говорить о своем Ордене, да и о себе тоже. Как она объясняла, зачастую имперцы поступали на службу в Орден уже на закате своих лет, чтобы передавать накопленные знания молодым преемникам Великих и Малых Домов. Сервитуариям запрещалось связывать себя узами брака, запрещалось иметь детей, а если таковые у них были до этого – поддерживать с ними связь, дабы не было мешающих призванию привязанностей, и нарушение этого обета безбрачия жестоко каралось. Из-за этого редко кто добровольно шел на службу в Орден в молодом возрасте, особенно женщины, так что обычно ряды сервитуариев пополняли пожилые имперские ученые или хорошо образованные аристократы. Но при Ордене существовали школы, где воспитывали сирот или детей из неблагополучных семей, чтобы те потом посвятили свою жизнь служению Ордену, без права выбора своей дальнейшей судьбы. Незавидная участь, но такова была цена служению Имперским истинам.

      – О нет, что вы, не