Черное солнце. Валерия Минц

запретом. Словно бы я не имела права скорбеть по ней…

      Но только мысль о маме помогала все это время держаться. Представлять ее, красивой, доброй, мудрой и статной, как госпожу Джордис. И тогда я не боялась. Могла быть сильной, чтобы быть достойной дочерью герцога. Но сейчас мне было страшно покидать родные места, родной дом, родной скалистый берег. Я не могла представить жизнь без шума прибоя за окнами и криков чаек. Но сказать я об этом могу только тут, у могилы матери.

      – Ах, я бы отдала все на свете, чтобы хотя бы один день с тобой провести, мама. Поговорить с тобой, узнать тебя… Мне так жаль, что я стала твоей погибелью… Я бы все отдала, лишь бы не рождаться и знать, что ты жива…

      Но ответом мне стали лишь ветер да шелест прибоя.

      Я не знала, сколько я просидела у одинокого камня, глядя вдаль за горизонт, прежде чем услышала хрустящие шаги по гальке позади.

      Быстрыми движениями я утерла слезы – не к лицу маркизе показывать свои слабости.

      – Госпожа, вот и вы. Я знал, что найду вас здесь…

      – Дилижанс готов к отбытию, Рори? – я придала своему голосу безразличия, однако из-за долгого молчания все равно осипла.

      – Да, сеньорита. Сестра София просила передать вам, что все готово к отбытию.

      Я отвернулась от морского простора, встала и отряхнула платье он прилипших к нему травинок, и посмотрела на помощника управляющего твердо, с высоко поднятой головой. Из мальчишки, что был ниже нас, Рори успел вымахать в долговязого юношу, с темно-рыжими волосами и россыпью рытвин на лице – последствия перенесенной в детстве болезни. Как обычно, парень смотрел себе в ноги, чтобы ненароком не встретиться со мной взглядом.

      Будучи сыном моей кормилицы, Лючии, и всего на несколько зим старше нас с Каталиной, его приметил сам мажордом Ривьера, и с тех пор у парня было столько обязанностей, что свободного времени у него попросту не осталось. Да и свободно общаться как раньше, без правил и обязательств, мы уже не могли. Помню, как София объяснила мне, что, если Рори допустит фамильярности или недостаточно почтительное обращение к знати или членам семьи Великого Дома, его жестоко выпорют. Я весь вечер проплакала из-за того, что моего друга наказали по моей вине. А ведь я всего лишь хотела поболтать с ним тогда. С тех пор я сама не смела нарушать субординацию, держась с ним как подобает моему статусу.

      – Я хотела тебя поблагодарить, кстати, – вдруг вспомнила я.

      Парень вздрогнул в недоумении.

      – С-сеньорита? Меня? За что?..

      – Ты довольно хорошо наловчился тайком добывать книги из отцовской библиотеки, – улыбнулась я ему.

      – Что вы, мне ничего не стоило, – он помялся на месте, явно смутившийся похвале за такое. – Конечно, за подобное преступление мне бы стоило получить соответствующее наказание…

      – Нет, Рори, не надо, – сразу же встрепенулась я, представив, что юноше в очередной раз достанется. – Все в порядке. Это ведь я тебя просила. Мне и отвечать за это. Но за столько времени