.

И тут со всех сторон

      Тоска, и оханье, и стон.

      Ах! Франция! Нет в мире лучше края! —

      Решили две княжны, сестрицы, повторяя

      Урок, который им из детства натвержён.

      Куда деваться от княжон! —

      Я одаль воссылал желанья

      Смиренные, однако вслух,

      Чтоб истребил господь нечистый этот дух

      Пустого, рабского, слепого подражанья;

      Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой,

      Кто мог бы словом и примером

      Нас удержать, как крепкою вожжой,

      От жалкой тошноты по стороне чужой.

      Пускай меня отъявят старовером,

      Но хуже для меня наш Север во сто крат

      С тех пор, как отдал всё в обмен на новый лад —

      И нравы, и язык, и старину святую,

      И величавую одежду на другую

      По шутовскому образцу:

      Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем,

      Рассудку вопреки, наперекор стихиям;

      Движенья связаны, и не краса лицу;

      Смешные, бритые, седые подбородки!

      Как платья, волосы, так и умы коротки!..

      Ах! если рождены мы всё перенимать,

      Хоть у китайцев бы нам несколько занять

      Премудрого у них незнанья иноземцев.

      Воскреснем ли когда от чужевластья мод?

      Чтоб умный, бодрый наш народ

      Хотя по языку нас не считал за немцев.

      «Как европейское поставить в параллель

      С национальным? – странно что-то!

      Ну как перевести мадам и мадмуазель?

      Ужли сударыня!!» – забормотал мне кто-то…

      Вообразите, тут у всех

      На мой же счет поднялся смех.

      «Сударыня! Ха! ха! ха! ха! прекрасно!

      Сударыня! Ха! ха! ха! ха! ужасно!!» —

      Я, рассердясь и жизнь кляня,

      Готовил им ответ громовый;

      Но все оставили меня. —

      Вот случай вам со мною, он не новый;

      Москва и Петербург – во всей России то,

      Что человек из города Бордо,

      Лишь рот открыл, имеет счастье

      Во всех княжон вселять участье;

      И в Петербурге и в Москве,

      Кто недруг выписных лиц, вычур, слов кудрявых,

      В чьей, по несчастью, голове

      Пять, шесть найдется мыслей здравых,

      И он осмелится их гласно объявлять, —

      Глядь…

      (Оглядывается, все в вальсе кружатся с величайшим усердием. Старики разбрелись к карточным столам.)

      Конец III действия

      Действие IV

      У Фамусова в доме парадные сени; большая лестница из второго жилья, к которой примыкают многие побочные из антресолей; внизу справа (от действующих лиц) выход на крыльцо и швейцарская ложа; слева, на одном же плане, комната Молчалина.

      Ночь. Слабое освещение. Лакеи иные суетятся, иные спят в ожидании господ своих.

      Явление 1

      Графиня бабушка, Графиня внучка, впереди их Лакей.

      Лакей

      Графини Хрюминой карета.

      Графиня внучка

      (покуда ее укутывают)

      Ну бал! Ну Фамусов! умел гостей назвать!

      Какие-то уроды с того света,

      И не с кем говорить, и не с кем танцовать.

      Графиня