Ураганные войны. Теа Гуанзон

вершин в клубах изумрудного эфирного дыма стали проглядывать очертания гигантского двухмачтового броненосца Кесатха. Противостоять ему предстояло двум сардовийским фрегатам: хорошо оснащенным судам с прямыми парусами, меньше вражеских броненосцев, но не уступающим им по вооружению. Все это время они ожидали в близлежащей долине, как раз на случай необходимости дать отпор кораблям, подобным этому. Внутри Таласин все сжалось и затянулось в тугой узел.

      Крови будет много. Но зато Империя прилетела не со штормовиком. А раз нет штормовика, у них появилась надежда.

      Таласин полетела в центр схватки и бросилась в бой, отчаянно отстреливаясь и маневрируя. Боковым зрением она видела, как суда ее товарищей взрываются ярким пламенем и разбиваются о вершины гор и крепкие стволы деревьев. Еще совсем недавно они отмечали свадьбу Каэды и Сола, объятые беззаботным и шумным весельем.

      Это было лишь попыткой избежать реальности. Не осталось ни единого укромного уголка, где можно было бы скрыться от Ураганных Войн. Империя Ночи уничтожала все, к чему приближалась.

      Внутри Таласин зажглись первые слабые угольки. Чувство исходило из сердца и пронзало до самых кончиков пальцев, словно раскаленные добела иголки под самой кожей.

      «Прекращай, – скомандовала она себе. – Никому нельзя знать. Ты обещала амиранту».

      Таласин затушила разгорающееся в душе чувство. Она осознала, что за то время, пока она потеряла бдительность, ее облетело несколько «волков», но было уже слишком поздно: железные снаряды их органов пронзили ее корабль со всех сторон. И уже в следующий миг Таласин штопором рухнула навстречу земле.

      Глава вторая

      Во сне Таласин снова стала пятнадцатилетней девчонкой и вернулась в Туканову Голову Этот парящий город напоминал сложный слоеный пирог из насыпного грунта, деревянных перекладин и звериных шкур, скрытый от глаз за высокими стенами из глинобитного кирпича и соли. Внизу простиралась Великая Степь с выжженной солнцем травой. Таласин убегала от стражей, набив карманы своей изношенной одежки лепешками и сушеными ягодами, и на каждом выдохе проклинала лавочника за внимательность.

      Туканова Голова всегда – точнее, когда-то – отличалась своей высотой, а не площадью. С юных лет ее жители привыкали к перемещению по вертикали, и Таласин не была исключением. Она с легкостью взбиралась по лестницам и выступам, проносилась по крышам и шатким мостикам между зданиями, а стражи едва поспевали за ней, дуя в свистки из птичьих косточек. Она бежала без остановки, взбиралась все выше и выше, ощущая знакомую боль в руках и ногах и прилив страха, когда стражи нагоняли ее. Но она все бежала и бежала вперед, вверх, к небу, пока не достигла защитной стены, оставив не смолкавший пронзительный писк свистков далеко позади.

      Таласин собиралась пройтись вдоль городских стен, а затем спуститься в трущобы, где она жила вместе с другими изгоями. Стражи туда не совались, не желая преследовать безродную уличную крысу, стащившую корку