Ураганные войны. Теа Гуанзон

пытались докричаться друг до друга в вихре начавшегося сражения. Наконец случилось то, чего все боялись, то, для чего сюда прислали полк Таласин.

      Стрелки занимали позиции на стенах, пехотинцы устанавливали на улицах баррикады, а рулевые поспешили к площадке с кораблями. Таласин вгляделась в звездное небо: скорее всего, штормовика не будет, иначе уже был бы виден его силуэт.

      Она ускорила шаг и присоединилась к десяткам торопливых армейцев, чьи ботинки втаптывали снег в мокрую грязь. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они добежали до окраины города, где на платформах из стальных сотовых панелей были пришвартованы продолговатые кораклы с парусами в оранжево-красную полоску, украшенными знаменем Союза. Спереди и сзади эти воздушные корабли были изогнуты как каноэ, а за малый размер и острую корму – в эту ночь они поблескивали при ярком лунном свете – их прозвали «осами».

      Таласин сорвалась с места и помчалась в сторону своего коракла, когда неожиданно заметила, что рядом с ней к своему кораблю бежит и Каэда.

      – Ты с ума сошла! – обратилась к ней Таласин, сумев перекричать гомон из гонгов и отрывистых указов командиров. – Ты на втором месяце!..

      – Не кричи ты так! – зашипела Каэда. На фоне падающего снега ее лицо цвета эбенового дерева, особенно линия подбородка, приобрело особую строгость. – С росточком и со мной все будет нормально, береги лучше себя. – Она хлопнула Таласин по плечу и скрылась, прежде чем та смогла что-либо ответить, в потоке других рулевых.

      Таласин огляделась вокруг в поисках Сола и тихо выругалась, когда заметила, что его «оса» уже поднялась в воздух: она хотела спросить его и убедиться, что он не давал согласия на участие Каэды в схватке. Насколько Таласин могла судить, Каэда и Сол впервые вступали в совместное сражение как супруги.

      Но сейчас думать надо было не об этом. Вдалеке, на горизонте, где раскинулся лес, уже показались кораклы Империи Ночи. Их суда назывались «волками»: у них были заостренные носы, они нападали стаями и были вооружены до зубов. В этот раз их было так много, что они заслонили собой горизонт, грозно шелестя черно-серебристыми парусами на прохладном ветру.

      Таласин запрыгнула в кокпит и натянула коричневые кожаные перчатки, которые все это время носила в кармане куртки. С привычной легкостью она поочередно дернула несколько рычагов. Паруса «осы» поднялись, а кристаллические эфирные сердцевины, врезанные в деревянный корпус, вспыхнули ярким изумрудным светом и привели судно в движение. Внутри сердцевин потрескивала магия ветра из измерения Шквалмиг, которой их наполнили сардовийские заклинатели. Из трансивера, представлявшего собой ящик, оснащенный циферблатами и проволоками из проводящих металлов, доносился статический шум, а эфирная сердцевина внутри него, наполненная магией Громпути, измерения вечных гроз, сверкала белым светом. Обычно сердцевина издавала звук грома, но после определенных модификаций она способна была выступать в качестве приемника и передавать