Кулинар. Вторая часть. Елена Александр

не узнают, что Вероника у тебя? Узнают, дядя, и придут к тебе. И что ты тогда сделаешь?

      – Они не посмеют войти в дом без моего разрешения.

      – Это Хосе, ты сам говорил, тот пойдёт по головам, чтобы уладить эту ситуацию. А у тебя, дядя, есть слабое место – твоя семья, и Хосе ударит именно по ним. Он поставит тебе условие: либо Вероника, либо они. Что ты выберешь, дядя?

      Ромеро замолчал. Марко попал в самую точку.

      – Ты, конечно же, выберешь свою семью. Как бы ты сейчас ни распинался, что Вероника – член нашей семьи, на самом деле это не так, и ты с лёгкостью пожертвуешь ею.

      – Я спрячу её.

      – Не имеет значения, спрячешь ты её или нет, ради близких ты отдашь её им. Я тебе больше скажу, ты и меня отдашь, если тебя прижмут. Я ведь прав, дядя?

      – Не думал, что ты такого мнения обо мне. По-твоему, я трус? Альторес не пасуют ни перед кем, и если угрожает опасность семье, мы умрём, но никого не дадим в обиду.

      – И даже меня?

      – Зачем я здесь, по-твоему? Я здесь ради тебя и Вероники.

      Марко недоверчиво скривил лицо.

      – Ну да, перед кем я оправдываюсь. Ты словно блудный сын, который одичал вдали от дома.

      – А почему я одичал? Почему был вдали от дома?

      – Ты вредил своей семье?

      – Чем? Тем, что не хотел заниматься твоими делами? Тем самым разочаровал тебя? У тебя ведь были на меня огромные планы, но пришлось вводить в дела сына какого-то адвокатишки.

      – И не жалею об этом. Ксандер всю свою жизнь был мне верен.

      – Особенно последние пару месяцев.

      – Да, он хотел другой жизни, но чувство предательства по отношению к своей семье тяготило его. А ты, Марко, чувствовал себя предателем за эти десять лет?

      – О, вы с Ксандером повесили на меня это ярмо, так что, конечно, я чувствовал себя предателем. А ты, дядя, чувствовал себя предателем по отношению к своему брату за то, что изгнал его сына?

      – Нет, с моей стороны не было никакого предательства. Но, конечно, ситуация с тобой огорчала меня, и я надеялся, что ты одумаешься. Но твоя дурь только увеличивалась.

      – Из-за вас. Вы не давали мне спокойно жить. Я уехал в другую страну, но даже там вы постоянно вмешивались.

      – Как хорошо ты себя выгораживаешь, а нас с Ксандером выставляешь мерзавцами.

      – А разве это не так?

      – Нет, не так. Сколько раз Ксандер протягивал тебе руку? Да, Ксандер приказал тебе уехать из страны, но подумай, почему он это сделал?

      – Чтобы не видеть меня. Он не мог даже смотреть на меня.

      – Он это сделал, чтобы убить в себе желание посадить тебя в тюрьму. Ты не представляешь, через какие муки ему приходилось проходить. По велению совести он жаждал посадить тебя в тюрьму, но по сердцу он не мог этого сделать, не мог посадить родного брата.

      – Какой святой.

      – Он не был святым, но к тебе он был добр.

      – Дядя, ты точно про Ксандера говоришь? Это он-то был добрым?

      – Он не мог себе позволить показать эти чувства, но внутри он был таким. Это видно по его поступкам.

      Марко усмехнулся.

      – Ты говоришь, что тебе житья не давали в Бразилии! Почему? Задай