Скользящий по линиям жизни. Ладушкин Оладушкин

взрывчатке. Самым натуральным образом. Все ведь помнят, как забываются сны? Ты просыпаешься и еще помнишь свой сон. Еще свежи в памяти какие-то образы, и ты даже можешь его пересказать, если успеешь. Но потом ты встаешь, и сон начинает забываться. Так, как будто его и не было никогда. Большинство снов многие из нас забывают навсегда, если не зацепиться за какие-нибудь детали. Но стоит черкнуть на листике описание окружения сна – город, статуя около театра и еще какие-нибудь объекты этого сна, – и эти образы становятся якорями, которые вытянут воспоминания об остальном.

      Я успел сформировать якорь. Сказал или даже выкрикнул Илье: «Дерево из рук покойников», «животинушка на привязи». Слова «бомба» и «дверь» я решил не говорить в салоне автомобиля, а то кто его знает, как само защитное поле машины к этому отнесётся. Тряпка на бомбе была очень непростая. Она еще и забывать заставляет. Теперь рассказ Ильи про звонок маме и то, как он об этой мысли мгновенно забыл, приблизившись к машине, немного прояснился.

      – Запомни то, что я сказал, это важно.

      Он повторил слова, которые я только что выкрикивал. Всё, память зацепилась за образы и притянула остальные воспоминания.

      – Тормозни-ка, – попросил я Илью, и он, несмотря на запрещающую разметку, остановился у обочины. Я вышел из машины, потянулся, хрустнув суставами, и махнул ему рукой, приглашая совместно прогуляться. Он вылез из машины и со словами, что, мол, он за компанию поссать не ходит, побрёл за мной из круга воздействия машины. Возможно, это было и лишним, но я посчитал, что так будет правильней.

      Как оказалось, ходит. Не зря мы всё-таки до лесополосы дошли. С пользой.

      – Разобрался, – спросил он, вытирая руки влажной салфеткой, так как я подал соответствующий пример.

      – Почти да, – ответил я, но есть нюансы.

      – А когда их нет, – понимающе кивнул он. – Я видел, как ты в сон ушел, а потом пропал для меня. Рассказывай, не томи.

      – Много про астрал знаешь, – спросил его я.

      – Ну, знать-то знаю, но вот с астралом у нас не очень. Можно сказать, территория врага.

      – Это как? – удивился я.

      – Ну, менталы его плотно контролируют, и нас там не жалуют.

      – Кто? – удивился я.

      Илья хмыкнул и уточнил:

      – «Менталами» мы называем наших профильных противников.

      – А они вас как?

      – Они нас «сенсами».

      – Издавна повелось это. Еще при императоре нашем были сенсы при дворе. Особо чувствительные, поэтому и сенсы. Основная их цель была защита от нападений, поэтому и ценились сенсорные данные выше остальных. А вот за границей было другое в моде. Волю свою навязывали многим. Поэтому чувствительность была не основной, а сопутствующей способностью. А вот прямое управление, наваждения всякие, мозголомство и всё подобное было очень популярно. Поэтому мы сенсы, а они менталы.

      – Ну, принцип уловил, – подтвердил я.

      – Так что с астралом-то у сенсов? Совсем не занимаетесь им?

      – Есть