Но-шпа на троих. Дарья Донцова

со взбитыми сливками и ягодами! У меня сегодня всего три урока было!

      Я согласилась, и мы пошли к машине. Всю дорогу до супермаркета Кирюшка ерзал по сиденью. В конце концов я не выдержала:

      – Можно подумать, что из кресла торчит гвоздь!

      – Не, – ухмыльнулся мальчик, – но что-то мешает.

      Он засунул руку под тоненькую накидку и выудил небольшую железную коробочку. Внутри оказалась телефонная книжка.

      – Гляди, – ткнул мне ее под нос Кирилл, – Галкина штучка.

      – Отчего ты так решил?

      – Так тут на первой странице написано: «Сорокина» – и телефон дан. Небось она который день ее ищет. Во раззява.

      Мы купили торт, привезли его домой, съели, я помыла посуду и вздохнула. Очень не хочется, но надо позвонить Гале и сообщить о находке. Сорокина небось злится на меня, сейчас наслушаюсь! Хотя, может, перевалить дело на Лизу?

      Девочка, поныв для порядка: «Почему всегда я должна делать неприятные вещи», набрала номер и вежливо сказала:

      – Здравствуйте, Леонид Максимович, это Лиза, можно Галину Семеновну? Она…

      Очевидно, Леня прервал ее, потому что Лизавета замолчала, затем ее глаза расширились, а на лице появилось выражение искреннего недоумения.

      – Ну ни фига себе! – воскликнула девочка, отсоединяясь.

      – Что он тебе сказал?

      Лиза трясла головой:

      – Боюсь, если повторю, ты меня не одобришь, ну, как бы это объяснить, один глагол, одно притяжательное местоимение и одно существительное. Правда, две последние части речи сказать вслух можно, неприличными они делаются лишь в сочетании с той, что обозначает движение.

      – Леня ругался при тебе матом? – изумилась я. – Он пьян?

      – Трезвее некуда, – заверила меня Лиза, – сообщил, что Галя б…, и он с ней больше не живет!

      Я схватила трубку. Скорей всего, Ленька от удушающей жары сошел с ума!

      – Да, – рявкнул приятель, – кто там? То есть, чего надо?

      – Это Лампа.

      – Ну!

      – Позови Галю.

      – Твоя подруга, – завопил Ленька с такой силой, что у меня заложило уши, – твоя подруженька!..

      Разрешите мне не приводить тут его высказывание целиком. Поверьте, ни одного печатного слова Леонид Максимович не произнес. Прооравшись, он бросил трубку, а я, схватив ключи, понеслась к Сорокиным. С моей подругой явно случилась какая-то неприятность.

      Дверь мне открыла Ирина Глебовна, мать Лени. Ее лицо было хмурым. Увидав меня, она сжала губы в нитку, потом сурово заявила:

      – Вам незачем более сюда являться, Галина Семеновна тут не живет!

      Вымолвив это, она хотела уже захлопнуть дверь, но я быстро сунула ногу в щель между косяком и створкой.

      – Послушайте, ведь я не сделала вам ничего плохого. Может, объясните, в чем дело?

      Ирина Глебовна молча попыталась выпихнуть мою ступню из проема, но я цепко держалась пяткой за порог. За спиной старухи замаячил Ленька.

      – Явилась не запылилась, – прошипел он, – ну входи, послушай про свою подруженьку, узнай ее истинное лицо!

      Он втащил меня в прихожую