Сила позитивного мышления: межконфессиональное издание XXI века. Норман Винсент Пил

заставить своих коллег относиться к нему с восхищением и завистью. Это повышало его самооценку и удовлетворяло стремление к признанию.

      Когда работодатель узнал причину этой черты характера, то, будучи добрым и понимающим руководителем, указал молодому человеку на возможности в бизнесе, к которым могли бы привести его способности. Он также объяснил, как его чувство неполноценности стало причиной ненадежности в конфиденциальных вопросах. Это самопознание вкупе с искренней практикой техник веры и молитвы сделало его ценным сотрудником компании. Его скрытые силы были высвобождены.

      Возможно, я могу проиллюстрировать на личном примере то, каким образом многие молодые люди приобретают комплекс неполноценности. В детстве я страдал от болезненной худобы. Но при этом был членом легкоатлетической команды, энергичным, здоровым и крепким, как гвоздь. И это беспокоило меня, потому что я не хотел быть худым. Я жаждал быть толстым. Меня называли скелетом, и мне это не нравилось. Я бы предпочел, чтобы меня именовали толстяком. Мне хотелось быть упитанным, тучным, полным. Я делал все для того, чтобы поправиться. Пил рыбий жир, употреблял огромное количество молочных коктейлей, съел тысячи порций шоколадного мороженого со взбитыми сливками и орехами, бесчисленное множество тортов и пирожных… но все это ни в малейшей степени не отражалось на моей фигуре. Я оставался худым и лежал ночами без сна, думая о том, как изменить положение дел, и мучаясь из-за этого. Продолжая попытки набрать вес, в возрасте около тридцати лет я вдруг обнаружил, что добился своего. Я буквально лопался по швам и спустя некоторое время стал стесняться себя, потому что был очень толстым. В конце концов с не меньшими мучениями мне пришлось сбросить восемнадцать килограммов, для того чтобы привести себя в приличный вид.

      Должен сказать (в заключение этого личного анализа, который я привожу только потому, что он может помочь другим, показав, как работает эта болезнь), что я был сыном священника. И мне постоянно напоминали об этом факте. Все остальные могли делать что угодно, но если я совершал хоть малейшую мелочь, то тут же слышал: «Ты же сын проповедника!» Так что я не хотел быть сыном проповедника, потому что сыновья проповедников должны быть мальчиками-зайчиками. Мне хотелось, чтобы меня считали крутым парнем. Возможно, именно поэтому сыновья проповедников заслужили репутацию трудных людей, потому что они восстают против необходимости постоянно нести знамя церкви. Я поклялся, что никогда не стану проповедником.

      Кроме того, я происходил из семьи, в которой практически каждый член выступал на публике, с трибуны, и это было последнее, чем я хотел заниматься. Меня тоже заставляли выступать на публике с речами, и это пугало меня до смерти, даже наполняло ужасом. Это было много лет назад, но воспоминание об этом время от времени посещает меня, когда я выхожу на трибуну. Мне пришлось использовать все известные средства, чтобы развить уверенность в том, какими силами наделил меня добрый Господь.

      Я