Витражи смерти. Анастасия Стрельцова

с чаем. В этот самый момент тело окатила холодная волна – так, что вся я покрылась мурашками. Происходящее вдруг раздвоилось: словно невидимая рука изменила реальность, расслоив на цветной и черно-белый пласты. В цветном слое дядя, отхлебнув свой кофе, продолжил читать газету – но в черно-белом он замер, глядя куда-то поверх моей головы.

      Охвативший меня озноб вызвал неконтролируемый поток мыслей. Почему я живу с дядей? Зачем ходить в школу? Могу ли я улизнуть из-под присмотра и погулять в городе? Почему нельзя иметь телефон? Я протянула руку в сторону черно-белой картинки. Интерьер там отличался: мебель, окна, одежда выглядели беднее, изношеннее. Возникло желание проникнуть туда, в это новое странное место, и я подалась было вперед, но крепкая рука рванула меня за шкирку, отбросив обратно в цветное пространство. Икнув, я уронила тост на пол.

      Сзади послышался шепот: «Рано тебе еще скользить меж миров».

      Я обернулась, но никого не увидела.

      В дверях появился водитель, невысокий усатый тип, работающий на дядю сколько я себя помнила. Увидев его, я снова задумалась о том, что все эти годы персонал практически не менялся. Покашляв, чтобы обозначить свое присутствие, водитель обратился ко мне:

      – Пора идти, если не хотим опоздать.

      – Иди, Морта, хорошего дня, – сказал мне дядя, не отрывая взгляда от газеты.

      Уже в машине я спросила:

      – А где Димитрий?

      – Переведен на другой объект, – сухо ответил водитель.

      Я отвернулась к окну. У меня появился план: мне нужно найти способ выйти во всемирную сеть. Почему же раньше такого желания не возникало? Закрыв глаза и успокаивая дыхание, я слушала, как шины тихо шуршат об асфальт. Раздался громкий хлопок, машину занесло на обочину, водитель, нажав на тормоз, вывернул руль… Меня качнуло вперед, с глухим стуком приложив головой об спинку переднего сиденья.

      Когда я пришла в себя, рядом сидел Димитрий.

      – А… – я, кажется, утратила дар речи, – что тут происходит?

      – Приходится менять планы по ходу пьесы, – ответил Димитрий и сухо скомандовал усатому: – К черному входу подъезжай в этот раз!

      Тот кивнул и резко повернул влево.

      Я посмотрела в окно заднего вида и обомлела. За нами двигались несколько машин с тонированными стеклами.

      – Это нападение? – спросила я побелевшими губами.

      Димитрий усмехнулся:

      – Сопровождение! Нападение пока отменяется, но оно, уж поверь моему опыту, не за горами.

      – А почему я?

      – Потому что сила твоя никому не по силам.

      – Какая сила?

      – Узнаешь!

      Больше он не произнес ни слова. У неприметных ворот стоял Габриэль – хмурый, бледный, казалось, чем-то обеспокоенный. Они с Димитрием обменялись многозначительными взглядами – и машина уехала.

      – Что теперь? – спросила я у Габриэля.

      – От меня ни на шаг.

      – Я в туалет хочу.

      – Учись писать при посторонних.

      – Зашибись… – огрызнулась я и села на корточки,